Перед рассветом
Шрифт:
Причинно-следственной связи между отъездом и заморенной девчонкой я не увидел, но вопросов задавать не стал — надоело уже. Да и знал по опыту — бабка зря темнить не станет. Что сказала — я услышал. А чего не сказала — то, значит, мне и слышать ни к чему.
Мы со Светой дошли до машины, и тут я остановился в некотором изумлении. Вот уж не думал, что меня ещё способно удивить нечто, не имеющее никакого отношения к магии, Свету и Тьме.
Возле машины стояло с полдюжины местных пацанов-оборванцев. Один отчётливо выделялся среди них понурым
Один, стриженный под горшок, рыжий и с россыпью веснушек на некрасивом лице выдвинулся вперёд. Смело, решительно объявил:
— Эта… Ты — того. Извиняй, ваше сиятельство. Это не мы. Это, значится, он.
Кто-то толкнул в плечо парнишку с разбитым носом. Тот что-то неразборчиво пробурчал, за что получил пинка под зад.
— Чего — он? — спросил я.
— Ну, вона, — кивнул рыжий на капот.
Я перевёл взгляд туда и увидел три зеркала. Два боковых, одно — из салона.
— Мы-то все в курсе, значит, что ты — свой, — продолжил рыжий. — А этот — дурак нездешний. Ну да мы с ним перетёрли по-своему, вон — всё вернул. Прикрутить только не успели, извиняйте. А как он из салона зеркало упёр — то мы сами не понимаем. Замки-то не вскрытые.
Оставив Свету стоять одну, я молча обошёл автомобиль сзади, открыл багажник. Все три зеркала лежали там. Такие же, как на капоте.
Я закрыл багажник, подошёл к пацану с разбитым носом.
— Ты где зеркала достал?
— Жить захочешь — не то достанешь, — буркнул тот. — Я — чё? Я просто рядом стоял! Поглядеть хотелось, чай тута не кажный день такие авто катаются. А эти набежали и давай лупить — ты, мол, зеркала свинтил! Вертай взад, а то ихнее сиятельство осерчают. Тогда, мол, никому в округе не поздоровится.
Я сунул руку в карман, достал пару монет и сунул пацану.
— Не обижайся, — хлопнул его по плечу. — Бывает, перестарались пацаны.
Сгрёб с капота зеркала, отдал ему же. Приказал:
— Верни туда, где взял.
Посмотрел на рыжего.
— Так то не ваши? — пробормотал парень, озадаченный случившимся.
— Не мои, — улыбнулся я. — Я пока без зеркал катаюсь, так задумано. А вы бы в другой раз сперва разбирались, а потом уж морды били.
Рыжий скорчил презрительную мину.
— Да кто ж так делает!
— Федот Комаров так делал. И погляди, где он сейчас.
Пацаны переглянулись. Имя Федота Комарова для них не было пустым звуком.
— Государю императору — ура! — рявкнул подкравшийся сзади Джонатан.
Рыжий аж подпрыгнул.
Я открыл пассажирскую дверь, помог Свете усесться. Кивнул пацанам на прощанье и сам сел за руль. Джонатан прошмыгнул на заднее сиденье. Провожаемые любопытными взглядами озадаченных пацанов, мы отъехали от места происшествия.
— Зачем эти мальчики принесли тебе зеркала? — спросила Света. — Неужели они тоже хотят меня убить? Странно… Я совсем не ощутила в них Тьмы.
— Не хотят. Просто у нас так принято — подносить зеркала в знак дружбы, верности и преданности.
Помолчав, Света пришла к следующему умозаключению:
— А ты, значит, отверг их дары…
— Наоборот. Оценил по достоинству и вернул. Так они и моё расположение получили, и в убыток не вошли. Тоже часть традиции.
— Как интересно, — вежливо улыбнулась Света. — А… А вот это что?
— Где? — не понял я.
Мы как раз объезжали лужу, и вокруг я не видел ровным счётом ничего, заслуживающего внимания.
— Оно. — Света ткнула пальцем в боковое стекло. — Оно… пахнет. Хорошо.
— Это? — Я скептическим взглядом окинул забегаловку за окном. На четыре столика, стоящих снаружи — двое посетителей, и те явно принесли самогон с собой. — Да ничего особенного. Закусочная.
— За-ку-соч-на-я, — повторила Света. — Хочу туда.
— Ну… Хорошо. Как скажешь.
Я приткнул автомобиль у края дороги, и мы вышли наружу. Свете уже не требовалось опираться на мою руку. Она как будто плыла вслед за запахом. Довольно тяжёлым, надо сказать — теста, жаренного в масле, — но аппетитным.
Запах остро напомнил мне промышленные кварталы родного мира. Большую часть своей жизни их обитатели питались дешевой синтетикой. Но время от времени, как правило в день зарплаты, могли себе позволить посетить закусочную. Вот примерно такую, как эта. Пахло возле этих заведений ровно так же.
Света обогнала меня и первой вошла в дверь. А когда я попытался войти следом, на моё плечо взлетел Джонатан и пронзительно крикнул.
— Чего тебе? — посмотрел я на фамильяра.
Джонатан повернул голову и уставился на что-то через дорогу. Я тоже посмотрел туда. На той стороне улицы, в первом этаже дома напротив, висела вывеска: «Рыба».
Всем своим видом Джонатан буквально кричал: «Ты обещал мне селёдку!»
— Ладно, — вздохнул я и сунул Джонатану купюру. — Иди. Сдачу принесёшь.
Джонатан молча сжал деньги клювом и, сорвавшись с места, перешёл в полёт. Над дорогой промелькнула белая стрела и, ударившись в окно рыбного магазина, как будто бы исчезла.
Я только головой покачал. Ну и пересудов завтра будет в Чёрном городе…
Войдя в закусочную, я понял, что пересудов будет даже больше, чем думал. Света замерла перед прилавком, изучая взглядом нехитрый ассортимент. Её, в свою очередь, буквально пожирали взглядами трое забулдыг и рыхлая тётка за прилавком.
— Ишь ты. Курсанточка, — услышал я голос одного из пьяниц. — А чегой-то босая? Эй, красавица! Неужто вам обувка не положена?
— Тише ты, дурья твоя башка! — просипел другой. — Жить надоело?! Она из императорской академии, неужто формы не видишь? Не вздумай ей слова сказать! Магией в землю закатает.
Света, к счастью, не обратила на забулдыг ни малейшего внимания. А когда подошёл я, все и вовсе онемели. Тут уже вдобавок к форме Императорской академии присутствовал молодой князь Барятинский, местная знаменитость.