Перехламок
Шрифт:
Глаза в прорези маски поглядели вниз на Нардо и обратно на меня.
— Он должен принять их. Свои раны.
Мне показалось, или скрежещущий голос стал чуть-чуть менее уверенным?
— Боль искупляет грехи. «Не больно — стало быть, не в счет». Знаешь, кто это сказал?
— Нет.
Я бы добавил, что мне еще и все равно, но, похоже, этого сейчас делать не следовало бы. Руки Хетча, затянутые в толстые перчатки, сжались в кулаки.
— Вот какую задачу я даю вам по праву того, что являюсь последним фонарщиком Перехламка, — Нардо хотел было что-то при этом сказать, и я слегка толкнул его каблуком. — Я пойду с
Глаза Хетча сузились настолько, что я едва мог их разглядеть. Я спросил себя, не слишком ли на них надавил, и сделал лицо картежника. Кавдоры ведь не играют в карты, да? Уверен, у них за такое сжигают.
Потом он вдруг ушел назад во мрак, и я услышал, что его скрежещущий голос передает приказы остальным. Я упал на колени рядом с Нардо и быстро зашептал ему:
— Здесь оставаться нельзя. Будет все больше и больше людей с теми же идеями насчет фонарщиков и запасов воды. Мое жилье лучше. Какие-то ублюдки часами колошматили мне в дверь, но так и не вломились.
Я стащил через голову шнур с ключами от запоров и повесил на шею Нардо, и он неловко затолкал их под окровавленную рубаху.
— Отдыхай, пока я не вернусь, и тогда мы подумаем, что нам дальше делать. Эти психи… — я бросил взгляд через плечо, помогая ему подняться, — эти психи подыгрывают Стоупу. Я думаю, они просто примеряются, оценивают Перехламок и готовятся его захватить. Но пока они ему подыгрывают, мы можем этим пользоваться.
Я заткнулся, услышав шаги, отошел в сторону и пропустил мимо двух младших по званию Разжигателей. Без особой вежливости они стали помогать Нардо подняться.
Девушка со сломанными ногами все так же сидела на улице, когда мы вышли из подвала. Ее голова опустилась на грудь, и на миг, пока я не разглядел, что она дышит, она была неотличима от трупов, которые по-прежнему лежали вокруг дверей. Я посмотрел на нее и прочитал по губам, что она шепчет слово «вода», но Нардо выпил все, что я принес, всю флягу.
Кавдор с огнеметом перехватил мой взгляд и не так его понял. Он помахал рукой в перчатке на ее искривленные ноги.
— Мы не терпим мутантов, и того же ждем от тебя. Мы ее вытащили сюда, пока ты рассказывал свои побасенки, чтобы заняться своим чистым трудом. В следующий раз пойдешь с нами, это будет для тебя уроком.
— Вы проверяли, мутация это или увечье.
— Она говорит, что ей поломало ноги обвалом, и мы их обследовали. Мы решили поверить ее словам. Она не мутант.
Я на миг задумался об этом. Перед глазами возникла картина: девушка и ее ребенок, припертые к стене, трое Разжигателей нависли над ней, тычут в ее ноги, переговариваются и решают, сжечь ее или нет.
Я остановился и положил руку на плечо Разжигателя впереди, того, что поддерживал Нардо справа. Он с шипением выдохнул и посмотрел на Хетча, ожидая указаний, но мне понадобилась лишь секунда, чтобы выудить флягу из перевязи, наспех сооруженной из простыни и висящей на шее Нардо. Я хотел сказать ему, что у меня в комнатах есть еще, но боялся говорить об этом там, где нас могут услышать. Не хотелось и думать о том, насколько хуже все может из-за этого стать. Пусть доверится мне так.
Я налил чашку, затолкал флягу обратно и понес воду девушке. Она смогла проглотить ее, лишь немного закашлявшись: полчашки, потом четверть для ребенка, и еще четверть снова для себя. Она попыталась встретиться со мной глазами, когда я встал, но я избежал ее взгляда. Я надеялся, что все мертвецы вокруг — чужие ей люди, но это было маловероятно.
Грязный гнусавый смех сверху заставил меня дернуться и подскочить.
— Посмотрите-ка на дааааамочек!
Я запрокинул голову. На стенах здания напротив висели лампы, и мне пришлось бы отодвинуться, чтобы что-то увидеть сквозь их тускло-оранжевое свечение. Но я сумел разглядеть выбритую голову, сияюшую, как металл, который поблескивал также на ушах и губах, и гребень волос, собранных в торчащие шипы.
— Посмотрите, как дамочки там бегают! Как они слезки льют друг по другу! Ах вы бедные маленькие зверушки!
Голос снова засмеялся, появилась еще одна голова, и к нему присоединился еще один голос.
— Бедным маленьким куколкам надо ведь заботиться друг о друге. Бедная маленькая побитая букашка. Что, идем попивать мамкино молочко, да? А хотим ли мы, чтобы из нас сделали мужчин?
— Брат Хетч? — спросил один из Разжигателей. В его голосе не было страха. Все трое пристально смотрели вверх на двоих Стальноголовых, которые выглядывали из-за края крыши и подначивали нас.
— Боитесь, маленькие крыски? Удираете от нас?
— Хотите отобрать у нас все веселье, да?
— У маленького фонарщика тут было много гостей! Прямо настоящая маленькая вечеринка! Мы так смеялись!
Слова с делом у них не расходились. Головы исчезли из виду — их запрокинули, чтобы похохотать, а потом раздался треск, когда один из них настолько перевозбудился, что выстрелил из пистолета в воздух. Из-за моей спины донеслись тихие металлические звуки — Разжигатели взяли оружие наизготовку. Я покрутил головой туда-сюда и увидел их краем зрения: они выпустили Нардо, так что он осел на колени, и держали оружие высоко в ни разу не дрогнувших руках.
Стальноголовые снова появились из-за края и с ухмылкой уставились на нас. Они наверняка увидели оружие Разжигателей, но не подали виду — не сейчас. Видимо, это просто совпадение, что у них в руках вдруг появились тяжелые, угловатые голиафские пушки. На одной был лазерный прицел, и время от времени, когда луч попадал в клуб дыма, виднелся тускло-красный свет. Один из них облизывал губы, поводя стволом в воздухе, потом застыл на месте. Он нашел себе цель — одного из Разжигателей позади меня.
— Хорошенький у вас тут городок, фонарщики! — крикнул тот, что облизывал губы. — Надеюсь, вы не против устроить еще парочку вечеринок, когда вода вернется!
Никто не желал сдвигаться с места. Я пытался решить, отойти или заговорить — от чего станет хуже? Тут не было Сафины, чтобы отослать меня в безопасное место (и я ощутил быстрый приступ стыда от этой мысли). Ухмылки Голиафов все больше походили на звериные оскалы, и я услышал, как Разжигатель позади меня начал тяжело дышать.
— Мы… — мое первое слово больше походило на хриплое кваканье. — Мы посмотрим, когда будет вода. А пока что у нас есть дела касательно фонарей. Вечеринки в темноте — это не так весело.