Переиграть войну! В «котле» времени.
Шрифт:
– Я так вижу, г р а ж д а н и н Скороспелый, что говорить вам сейчас затруднительно? Голова болит или еще что мешает?
– Я… мне…
– Подумать надо?
– Да…
– Хорошо, подумайте. МНЕ спешить некуда. А чтобы вам легче думалось, эта штучка (я поднял с земли обрез) пусть пока у меня полежит. Заодно и у старшего лейтенанта поинтересуюсь, что это он вдруг оружие непроверенным людям дает? Бдительность утратил или еще что тут есть? Товарищ Несвидов!
– Я, товарищ капитан госбезопасности!
– Тут вот товарищу лейтенанту нездоровится. Вы уж побудьте
…………
Несмотря на то, что поспал я всего ничего, проснулся я бодрым, видимо сказалась привычка к ночным сменам и скользящему графику. Включив немецкий «квадратный» фонарик и повесив его на пуговицы полевой куртки, я пошел к ручью умыться. Лагерь был уже на ногах, то тут то там мелькали силуэты бойцов, скупо подсвеченные «налобниками» или такими же, как и у меня, трофейными немецкими фонарями.
– Товарищ старший лейтенант… - окликнул меня кто-то.
– Да?
– ответил я, вглядываясь в темноту.
– Это Несвидов, товарищ старший лейтенант. Здесь мы.
– А, сержант… Что у вас?
– Вот, товарищ капитан приказал танкиста вашего стеречь, а он как сурок спит, а мне собирать имущество надо.
– Не дрейфь, сержант, поможем твоему горю. Дед Никто!
– громко позвал я.
– Здесь я!
– Кудряшов откликнулся метрах в десяти.
– Ко мне!
– Да, товарищ старший лейтенант, слушаю.
– сказал боец, подходя к нам.
– Дед, ты вещи собрал?
– Да. Да у меня и вещей-то нет.
– Это не важно сейчас. Смени сержанта на посту, ему имущество командное паковать надо.
Решив административную проблему, я похромал дальше. Пять минут на личную гигиену и я уже «лечу» к Люку, готовить заряды.
Пока мы возились со взрывчаткой, Саня успел мне рассказать про приключения наших у тайника.
– Да, а могли ведь и серьезно напороться, вечно Бродяга обостряет, - закончил Люк свой рассказ.
Я согласился с ним, поскольку еще по нашим игрушечным войнам знал, что Шура-два - натура увлекающаяся и может превратить простую разведывательную вылазку в операцию по тотальному уничтожению противника.
………..
«Изъятие ценного свидетеля», как обозвал операцию Бродяга, прошло, что называется, без сучка и задоринки. Колонна остановилась за деревней, а мы с Зельцем прошлись по крайним домам. Дом Марьяны оказался третьим с краю. Минут пять ушло на уговоры хозяйки, и еще пять - на то, чтобы объяснить Лиде, что задание отменяется, и мы забираем ее с собой.
Порядок движения был следующим: впереди, метрах в пятидесяти, на мотоцикле ехали Люк и Тотен, за ними - «ублюдок», за рулем которого сидел я, и «эмка», которой рулил Фермер. Грузовик доверили вести Казачине, а замыкал колонну еще один мотоцикл, на котором ехали Бродяга и Зельц. Всех, у кого не было немецкой формы, спрятали в кузове.
На шоссе мы выехали в четверть третьего и десять километров, отделявших нас от моста, проехали минут за сорок, так что, когда впереди показалось шоссе, запруженное войсками, на моих часах было почти три.
Операция нам предстояла непростая - пересечь шоссе, по которому, не взирая на ночное время двигался сплошной поток войск противника, и не вызвать при этом тревоги у регулировщиков из полевой жандармерии. Почти весь день Тотен потратил, возясь с трофейными документами, и теперь на наших машинах были нарисованы не знаки отдельного саперного батальона, а эмблемы отдельного охранного батальона, расквартированного восточнее Минска, как раз в том направлении, куда мы и держали путь.
Десять минут, которые мы ждали разрешающего сигнала от регулировщика, показались мне, как минимум годом. Оглядывая окрестности, я думал о том, что если что-то пойдет не так, то шансов вырваться из ловушки, у нас практически нет. Впереди - дорога, забитая противником, сзади - деревня Лусково, в каждом доме которой стояло, как минимум отделение.
Наконец жандарм дал нам отмашку выезжать на шоссе. Я выдохнул сквозь сжатые зубы и воткнул передачу. Пока мы медленно тащились по радошковическому шоссе, я с интересом смотрел по сторонам - ну когда еще увижу немцев в естественной среде обитания и не через прицел! Вот мерно шагают пехотные колонны. Лица солдат сосредоточены и угрюмы. Я их понимаю, ночной марш, когда видишь только спину впереди идущего камрада, да проезжают мимо машины, слепящие тебя светом фар. И шагать так еще долгие и долгие километры. «Ну ничего, мы устроим вам нежданный привал!» - злорадно подумал я, но тут же одернул сам себя, вспомнив, что не надо говорить «гоп», не перепрыгнув.
Через примерно километр мы добрались до большой развилки, и основная масса немцев повернула на восток, в сторону Острошицкого городка, мы же поехали прямо на юг. Говоря «основная масса», я имею в виду то, что и на юг, в направлении тылов второй Танковой группы ехало, кроме нас, довольно много машин. Еще километр, и мы сворачиваем с трассы. Вот и небольшая деревня, ниткой вытянувшаяся вдоль реки. Если мы не ошиблись это и есть наша ближайшая цель.
Встав табором в стороне о дороги, проводим быструю рокировку - Люк и Казачина подсаживаются в мою машину, и мы малым ходом двигаемся к деревне.
Спрятав «круппа» в небольшой рощице, росшей метрах в двухстах от околицы, мы вытаскиваем из машины снаряжение и навьючиваемся. Получилось килограммов по пятнадцать на брата, что вполне себе терпимо. Теперь нам надо в темпе пройти около трех километров, да еще и через реку переправится.
Нажимаю на тангенту:
– Арт в канале. Мы в игре!
– Понял тебя, ни пуха, - отвечает мне Фермер.
– К черту.
………….
Прокравшись по краю темной деревни, мы, незамеченные ни одной живой душой, переправились на другой берег по никем не охраняемому броду и потрусили на север. Когда до объекта оставалось метров триста, мы легли на землю, и Саня достал ПНВ.