Перекрестки
Шрифт:
— Ты возвел их, чтобы обезопасить себя, — так тебе по крайней мере казалось. Они заменяют тебе способность доверять. Теперь ты начинаешь понимать, что доверять очень трудно.
— Значит, мне нужны были эти стены?
— Если ты считаешь, что только тебе одному можно доверять, тогда да, стены нужны. Меры самозащиты, которые ты принимаешь, чтобы отгородить себя от зла, часто запирают это самое зло у тебя внутри. То, что вначале обеспечивало безопасность, со временем может тебя погубить.
— Но разве мне больше не нужны стены? Они все-таки бывают полезны.
Тони
— Тебе нужны границы, а не стены, — прозвучал голос Иисуса. — Стены разделяют людей, а иметь границы почетно.
Тони сразу расслабился в ласковых объятиях Иисуса, на глаза навернулись слезы.
— Границы нужны даже нашему вещественному творению, — продолжал Иисус. — Они проходят по самым прекрасным местам, между морем и берегом, между горами и равнинами, где горные ручьи впадают в реку. Когда ты станешь доверять нам и перестанешь беспокоиться о своей целости и сохранности, мы научим тебя восхищаться границами. И наступит день, когда стены больше не будут тебе нужны.
Уже при этих словах Тони почувствовал, как начинают рушиться его внутренние стены. Они не исчезли мгновенно, но сознание, что его принимают со всеми его недостатками и промахами, амбициями и предубеждениями, наносило стенам ощутимый урон. Может быть, это и есть любовь? Может быть, именно так человек чувствует, когда его любят?
— Ну хорошо, бледнолицый Глаза-На-Мокром-Месте, тебе еще надо кое-что сделать, и приближается момент, когда ты снова должен покинуть нас.
Достав красный как кровь платок, Иисус стал вытирать им слезы с лица Тони.
Они приблизились к строениям, где совсем недавно обитали обманщики. Тони заинтересовался конструкцией зданий и прикоснулся к одному из них. На вид солидная и крепкая, постройка рухнула под его рукой, превратившись в кучу щебня и пыли.
— Это просто декорации, одна видимость, — констатировал Тони. — Ложь, не имеющая под собой прочной основы.
— Как приятно слышать, что твой голос меняется, — заметила Бабушка с улыбкой.
— Разве? — спросил Тони. — Интересно, с чего бы это?
— Когда душа человека излечивается, меняется его голос, и люди, умеющие слушать, замечают это.
— Хм, — озадаченно промычал Тони. Он о таких вещах даже не задумывался, а между тем сказанное Бабушкой имело смысл.
— У меня есть для тебя кое-что, — прервал его размышления Иисус. — Скоро тебе это понадобится.
Он протянул Тони большую связку ключей самых разных форм и размеров.
— Что это? — спросил Тони.
— Ключи, — проворчала Бабушка.
— Это я вижу, — рассмеялся Тони. — Но зачем они мне?
— Чтобы отпирать замки.
Тони понимал, что ей нравится эта игра.
— Какие замки?
— На дверях.
— На каких дверях?
— Самых разных. Много ключей — много дверей.
— Сдаюсь, — опять засмеялся Тони и обратился к Иисусу: — Что мне с ними сделать?
— Выбери один. Тот, что ты выберешь, пригодится тебе в определенный момент.
— Ты хочешь, чтобы я выбрал всего один ключ? — спросил Тони растерянно. — Но что если
— Тот, который ты выберешь, и будет тем, который тебе понадобится, — успокоил его Иисус.
— Но почему… — упрямился Тони, — почему ты сам не выберешь? Ты обладаешь божественным провидением и знаешь все лучше, чем я.
Иисус улыбнулся, отчего в углах его глаз появились морщинки и взгляд засиял еще ярче.
— Ты должен действовать самостоятельно, Тони, а не ждать, чтобы тебя дергали за ниточки, как куклу.
— Значит, вы доверяете моему выбору?
Оба кивнули:
— Полностью.
Тони не спеша рассматривал ключи, пока не остановил свой выбор на одном. Этот ключ казался старее других и, похоже, был выкован в древние времена, чтобы открывать какую-нибудь старую дубовую дверь в каком-нибудь средневековом европейском замке.
— Хороший выбор, — одобрила Бабушка.
Она вытащила из кармана шнурок голубого света, нацепила на него ключ и связала концы, а затем надела Тони на шею, заправила под рубашку и, посмотрев ему прямо в глаза, сказала просто:
— Вперед.
14
Лицом к лицу
То, что позади нас, и то, что перед нами,
очень незначительно по сравнению с тем,
что находится внутри нас.
36
Ральф Уолдо Эмерсон (1803–1882) — американский философ-трансценденталист, поэт, эссеист.
— Мэгги?
— А, это ты! Рада, что ты вернулся. Где пропадал? Хотя ладно, я по-прежнему не хочу этого знать.
— А ты и не поверила бы. Все, что со мной происходит в последнее время, не имеет никакого смысла и вместе с тем каким-то таинственным образом имеет огромный смысл. — Тони сделал паузу и огляделся по сторонам сквозь глаза негритянки. Они находились в машине. — Я вижу, мы направляемся в больницу. — Они ехали по бульвару Тервиллигера мимо смотровых площадок, с которых открывается вид на Уилламетт. Свернув направо к Юго-Западному каньону, они стали подниматься к огромному скоплению зданий, всегда напоминавшему Тони город, сооруженный из конструктора «Лего». Здесь обитали некоторые из самых выдающихся умов медицинского мира, а также студенты, стремившиеся быть похожими на них.
Когда их машина подъехала к парковке, Мэгги наконец спросила:
— Тони, а зачем тебе это? Почему ты хочешь посмотреть на себя?
— Я и сам точно не знаю, — соврал он. — Такие желания, как правило, безотчетны.
— Хм, — промычала Мэгги. — Не нужно специально изучать язык жестов, чтобы понимать, когда тебе говорят неправду, или по крайней мере не всю правду, или такую правду, на которую нечего ответить, кроме «ну-ну». Ладно, какова бы она ни была, эта правда, надеюсь, игра стоит свеч.