Перекрёсток
Шрифт:
Гаэтано утвердительно кивнул.
– Здесь, – Полина кивнула в правую сторону, – должно быть, стояла моя мама. А там, видимо… отец?
– Нет, там стоял я.
– Вы? – опешила девушка. – А вы мне кто, кем приходитесь?
– Никем, твоя мать просто захотела совместное фото на память.
– А где мой отец, почему его нет на фото?
– Это отдельная история.
– Отчего же вас с мамой обрезали, кто это мог сделать?
– Не знаю, должно быть, твоя бабка. Была сердита на всех и на меня заодно.
– Что ее так рассердило?
– Это тоже отдельная история.
– И
– Допей воду и пойдем, прогуляемся немного. Вещи оставь здесь, мы вернемся.
И снова приказной тон хозяина дома вынудил безоговорочно подчиниться. Полина послушно допила, оставила стакан на подлокотнике и пошла за ним к выходу.
Сильнейшая гроза щедро налила на дорожках лужи, отмыла до блеска зелень и наполнила воздух головокружительным благоуханием. Солнце искрилось всюду, в каждой капле, превращая парк в ослепительно сверкающую сказку. При других обстоятельствах Полина непременно с удовольствием прогулялась бы среди подобной красоты, полюбовалась свежими красками, подышала ароматным воздухом. Но сейчас ей было настолько не до прекрасного, что девушка ничего толком и не видела вокруг, кроме прямой черной спины впереди.
В крепостной стене оказалось несколько проходов, один из них располагался неподалеку от «окна», через которое пролезала Полина.
Падре толкнул дверь, они вышли наружу. В этой части острова сразу за стеной находилась лишь узкая полоска каменистой земли, дальше – отвесный обрыв.
– Наш город не совсем простое место, с не совсем обычными жителями, – сказал Гаэтано, подходя к самому краю.
– А, значит, я не брежу, когда вижу всяких чудовищ, уже хорошо, – мрачно произнесла Полина. Она встала рядом с ним и подставила разгоряченное лицо прохладному соленому ветру. – И какое отношение весь этот дивный заповедник удивительных существ имеет ко мне, моей семье?
– Прямое. Отчасти ты тоже одна из этих, как ты выразилась, удивительных существ. А отца твоего нет на фотографии, потому что он русалка.
– Кто? – опешила девушка. – Вы шутите, что ли?
Мужчина повернулся к ней и посмотрел в упор. Его престранные разноцветные глаза не щурились на солнце. Яркий свет, казалось, совершенно не мешал им, только зрачки пульсировали, сужаясь и расширяясь в такт биению сердца.
– Какие могут быть шутки, – медленно проговорил Гаэтано, словно хотел, чтобы она хорошо расслышала каждое его слово. – Смотри сама, Полина.
И он столкнул ее с обрыва.
Глава 14
Не успев вскрикнуть, девушка полетела вниз и скрылась в холодных волнах с головой. Оглушенная ударом о воду, она пошла ко дну. Парализованная ужасом, Полина ожидала, что вот-вот захлебнется, но этого почему-то не происходило. Грудную клетку не сдавливало, легкие не требовали кислорода, ей просто-напросто не нужно было дышать. Пораженная этим открытием, Полина распахнула глаза и обнаружила, что видит под водой так же хорошо, четко, как и на суше. Тело двигалось легко и свободно, вода совершенно не мешала, получилось даже встать на дно и пройтись среди зарослей водорослей. Над головой покачивались солнечные лучи, пробившиеся сквозь водяную толщу, и пролетали стаи мелких серебряных
Обогнув остров, девушка выплыла к пляжу с причалом. На мостике ее уже ждал Гаэтано. Полина вышла на песок и стала отжимать воду с волос и платья, не глядя в его сторону. Он подошел и встал поблизости, ожидая, пока она заговорит первой.
– Никогда так больше не делайте, – хмуро произнесла Полина, не поднимая глаз.
– Больше и не требуется, – ответил он.
– Вы меня чуть не убили.
– Исключено. Такой погрешности я бы не допустил.
– Погрешности, – горько усмехнулась девушка. – Слово-то какое подходящее.
– Ты что-нибудь поняла про себя?
– Есть у меня одно предположение. – Она наконец нашла в себе силы посмотреть ему в лицо. – Возможно, ваш лимонад настоян на какой-нибудь белладонне, меня одурманило, и теперь я вижу сны наяву. Натуральные, яркие галлюцинации.
И тут Полина впервые увидела, как Гаэтано улыбается.
– Конечно нет, – сказал он. – С гостями так не поступают. Идем, вернемся в дом.
Пока они поднимались по лестнице на вершину холма, Полина немного пообсохла, но платье оставалось влажным, вынуждая дрожать от холода.
Дома Гаэтано принес ей полотенце и длинный темно-синий халат.
– Повешу твое платье на солнце, быстро высохнет, – проговорил он и вышел за порог, давая девушке возможность переодеться.
Стуча зубами, Полина стянула с себя мокрую тряпку и с облегчением нырнула в теплый халат. Гаэтано унес платье, а когда вернулся, девушка уже намотала на голову полотенце и сидела в углу дивана, накрыв подолом халата поджатые ноги. Он принес ей тарелку с большим ломтем хлеба и толстым куском запеченого мяса поверх, бокал вина и сел у потухшего камина. Рассеянно глядя куда-то в пространство, Полина медленно прожевала кусок бутерброда и сказала:
– Значит, мой папа русалка, что ж… Как его звали? Надеюсь, не Ариэль в каком-то мужском варианте?
– Коста, Константин.
Полина поперхнулась, откашлялась, глотнула вина и произнесла:
– Русалка Константин. Понятно, почему бы и нет. А маму как?
– Анастасия.
– Здесь совпадает. В общем-то, это все, что я о ней знаю. Наверное, я еще не готова услышать историю их любви. Зато теперь примерно понимаю, почему бабулю до белых глаз доводили мои расспросы о родителях. Не в большом восторге была от зятя.
– Что еще хочешь узнать?
– Пока достаточно, – вздохнула она. – Мне нужно хотя бы это переварить, с бо`льшим боюсь не справиться.
– Разумно, – кивнул падре.
Без аппетита дожевав бутерброд, лишь бы заглушить голод, Полина вяло покрутила в бокале остатки вина и сказала:
– Домой хочу. Мне надо побыть одной, ничего не соображаю. Поеду, ладно?
– Платье высохнет, и я тебя отвезу.
Девушка в ответ покорно кивнула.
Тонкая ткань высохла быстро, Полина переоделась, взяла сумку и собралась на выход. У порога падре протянул ей листок с цифрами.