Перемирие на Бакуре (Звездные войны)
Шрифт:
– Еще раз спасибо, "Сокол", - сказал он.
– Как обстоят дела на Шестой планете?
– Мы расскажем тебе об этом, но... попозже, - ответила Лейя.
5
Бакурианский сенатор Гаэриель Каптисон сидела за столом, положив ногу на ногу и нетерпеливо покачивая носком туфли. В зале заседаний Сената, в этом огромном зале с крытым черепицей, уходящим ввысь куполообразным сводом, стояла тишина - если не считать мягкого звона льющейся воды, исходящего от четырех высоких полупрозрачных столбов в углах зала. По установленным на крыше желобам дождевая вода непрерывно стекала в эти столбы. Подсвеченные снизу,
Этим утром Гаэриель долго простояла под дождем, следя за тем, как листья поккты танцуют под ударами капелек воды. Это было так приятно - чувствовать, как влага струится по коже и волосам, проникает во все поры тела.
Стараясь успокоиться, Гаэриель глубоко вздохнула и сложила на столе руки. Сегодня у нее был знаменательный день. В Империи существовало правило, согласно которому по окончании учебного заведения студент должен был непременно пройти годичную стажировку в Имперском Центре - один из способов, с помощью которого Император насаждал свою философию в подвластных ему мирах. Без этого нельзя было надеяться на получение работы в правительстве. Вернувшись домой по окончании стажировки, Гаэриель стала самым молодым сенатором и теперь сидела здесь, явившись в зал заседаний по первому в своей жизни экстренному вызову.
Слева от Гаэриель вверх уходили ступени, заканчиваясь площадкой, на которой стояло массивное кресло с пурпурной подушкой, предназначенное для губернатора Нереуса. Сенат, чье влияние год от года становилось все слабее, очень заботился об удобстве и комфорте губернатора.
На среднем уровне - там, где сидела Гаэриель, - стояли два длинных стола, а еще дальше вниз по ступеням, на самом нижнем уровне, были видны другие столы, замыкающие собой большое открытое пространство.
Орн Белден, старший сенатор, проскрипел, обращаясь к сенатору Говай:
– Вы что, ничего не понимаете? По сравнению с системами, которые действительно важны для Императора, у нас такие корабли и такая аппаратура, что... Ну, корабли старше меня, а аппаратуру просто некому обслуживать. Персонал совершенно необученный...
– Всем встать!
– рявкнул голос у входа в зал.
Служители, одетые в старинные темно-лиловые камзолы и плотно обтягивающие штаны, стукнули древками копий по покрытому ковром полу. Гаэри поднялась вместе с тридцатью девятью другими сенаторами. Она надеялась, что сессия не затянется слишком долго. Только не сейчас, когда им угрожает нашествие сси-руук.
В зал большими шагами вошел имперский губернатор Вилек Нереус. Сопровождающие его четыре офицера в черных шлемах показались Гаэри похожими на длинноногих жуков. На губернаторе была специально разработанная для него форменная одежда. Тяжелый от золотых шнурков и кантов короткий мундир, скроенный таким образом, чтобы возникала иллюзия конуса, сужающегося от плечей к талии, и плотно обтягивающие черные перчатки создали губернатору репутацию человека утонченного. У него были грубые черты лица с ханжески поджатыми губами и важная походка, долженствующая подчеркнуть его значительность.
– Прошу садиться, - произнес он.
Гаэри расправила длинную голубую юбку и села. Губернатор, однако, остался стоять почти у самого входа. Зная, что он выше любого из них, Нереус старался использовать свой рост для того, чтобы произвести на сенаторов впечатление.
– Я не задержу вас, - сказал он, глядя на них с высоты своего роста.
– У вас много дел в связи с необходимостью поддерживать порядок в округах. Некоторые делают это хорошо, другие нет.
Гаэри нахмурилась. Многим жителям ее округа пришлось оставить свою работу, чтобы рыть убежища, но, по крайней мере, эта деятельность имела смысл. Она бросила взгляд на своего дядю, премьер-министра Йорга Каптисона. Мало того, что здесь, в Салис Д'ааре, Каптисону сейчас приходилось бороться с волной мятежей и беспорядков. В этом его полицейским помогали солдаты гарнизона, но постоянно приходилось удерживать Нереуса от того, чтобы отправить их туда, где шел бой.
По залу пробежал шепоток, и Нереус поднял затянутую в перчатку руку. Дождавшись наступления тишины, он вскинул голову и откашлялся.
– В систему Бакуры прибыли корабли Альянса повстанцев.
По спине Гаэри пробежал озноб страха. Повстанцы? Империя не допускала никаких отступлений от господствующих в ней взглядов. После того как три года назад Бакура стала частью Империи, были безжалостно подавлены уже два восстания. Гаэри слишком хорошо помнила, что тогда творилось. Именно в этот период погибли ее родители, к несчастью для себя случайно угодившие в перестрелку между мятежниками и имперскими солдатами. После их смерти она стала жить с дядей и тетей и очень надеялась, что ей не придется пережить еще одно восстание и кровавые репрессии, которые обычно за ними следовали.
Может быть, мятежники явились сюда, чтобы захватить завод по переработке компонентов топлива, расположенный в округе Белдена? И, главное, хватит ли у Нереуса сил, чтобы защитить Бакуру и от них, и от сси-руук?
– "Господствующий", наш единственный уцелевший крейсер, получил серьезные повреждения. Выслушав рекомендации советников, я приказал нашим силам выйти из сражения и оттянуться к Бакуре, чтобы укрепить непосредственно ее защиту. Прошу вас утвердить этот приказ.
Белден вскинул голову, теребя пальцами слуховой аппарат, висящий у него на груди.
– Заметаете следы, губернатор? Чтобы в случае, если что-то пойдет не так, можно было свалить все на нас? А кто будет отбиваться от сси-руук, хотел бы я знать?
Навлекать на себя гнев имперского губернатора вряд ли было разумно, но Белден, казалось, не знал страха. Может быть, если бы Гаэри исполнилось сто шестьдесят четыре года, и в ее груди билось уже второе искусственное сердце короче, стой она одной ногой в могиле, - ей тоже достало бы мужества вести себя подобным образом.
Внезапно вспомнив кое о чем, Гаэри взглянула на часы. Она обещала сенатору Белдену этим вечером зайти к его жене. Сиделка уходила домой на ночь в 20.30, и Гаэри предложила посидеть с женой Белдена, пока у того не закончится заседание комитета. Хрупкой старой Эппи было всего 132, но разум у нее заметно ослабел. (Ослабел? Не то слово. Три года назад она, можно сказать, напрочь утратила его.) Только преданность Орна Белдена и искренняя привязанность немногих друзей этой семьи поддерживала Эппи. Для Гаэри, в частности, она была первым настоящим взрослым другом.