Перемирие на Бакуре
Шрифт:
Она подошла к дивану.
— Меня не это пугает в связи с вами, коммандер…
— Люк.
— Все мое религиозное воспитание просто вопиет против того, что вы собой представляете. Вернее, кем вы стали. Ведь вы же не родились джедаем. И вам лучше выключить эту штуку на некоторое время, иначе у нас обоих возникнут неприятности.
И тут он через Силу ощутил вихрь мощного влечения — и оно исходило ре от него. Пять лет назад он схватил бы ее за руку и поклялся бы всем, чем угодно, — флотом, Альянсом, Силой…
Но эти пять лет сформировали его характер и, значит, судьбу. Нет, нужно попытаться изменить ее отношение к себе. Может, и получится.
Он
Быстрым движением он выключил глушитель.
— Давно вы стали сенатором?
Вполне подходящий вопрос для легкой беседы.
— Меня выбрали в сенат пять лет назад, но до сих пор я лишь училась, здесь и в имперском центре. Я не в восторге от этого занятия, — она похлопала кончиками пальцев друг о друга. — Главное, чем сенаторы занимаются, это ищут способы извлекать налоги из бакуриан. Сейчас, правда, Империя хоть в какой-то степени стала помогать нам в вопросах культуры. В виде информации, по крайней мере. Нам присылают много интересного, но, к сожалению, много и такого, что отвечает вкусам лишь губернатора Нереуса и его сторонников, — она чуть поморщилась и сделала, очевидно, не очень легкое признание: — В культурной среде любого порабощенного народа всегда есть люди, которые в восторге от всего имперского, потому что Империя отвечает самому строю их души.
— Не думаю, что вы одна из них. Она бросила взгляд на сумку. Наверно, беседа у них получилась чуть-чуть слишком личная.
— Здесь всегда идут такие дожди? — спросил Люк. — Я вырос в пустынном мире.
Они еще некоторое время поговорили о погоде, а потом Люк снова включил глушитель.
— Я понимаю ваши опасения, — сказал он, — и уважаю ваши убеждения.
Послышался звон дверного колокольчика.
Гаэри поднялась и открыла дверь, радуясь тому, что их прервали. Она не привыкла заигрывать с судьбой и не надеялась, что сможет объяснить Люку Скайуокеру свое восприятие вселенной так, чтобы он понял.
Один из ее личных служащих вкатил в комнату тележку. Гаэри жестом указала ему поставить ее между их креслами. Когда он ушел, она сняла крышку с единственной тарелки.
— Надеюсь, вы любите рыбные блюда.
— Вы не пообедаете со мной?
— Простите мне мою трусость, Люк, но…
Без единого слова он отцепил от пояса цилиндрический предмет, очень похожий на оружие, и положил его на тележку.
— Это то, что я думаю? — спросила она.
— Вы здесь в большей безопасности, чем дома, — он темно покраснел, и лицом и шеей. — Простите. Я говорю, точно какой-нибудь чванливый штурмовик.
Хорошо хоть, что он, кажется, способен смеяться над собой. Гаэри заколебалась. Ладно. Наверно, ей и впрямь ничто не угрожает. Можно задержаться на несколько минут.
— Кстати, они так и торчат в коридоре, — напомнила она Люку, — и на вашем месте я бы им теперь не доверяла… Пахнет вкусно. Ладно, я останусь.
Наверно, Люк очень любил блюда из рыбы, потому что просто набросился на еду. Гаэри хватило всего нескольких кусочков, чтобы утолить голод. Спустя, некоторое время он снова потянулся к глушителю.
— И что, много бакуриан разделяют ваши убеждения?
Испытывая облегчение от того, что он затронул эту безобидную тему, Гаэри ответила:
— Есть и такие, кто даже
— Я ощущаю, что вы — женщина, способная глубоко чувствовать.
— А я-то надеялась, что мне удалось убедить всех, будто я всего лишь политик, делающий карьеру.
— Может, остальных вам и удалось убедить.
— И то хорошо, — сказала она легкомысленным тоном.
Не смотри ему в глаза… Хотя они такие нежно-голубые.
— Я чувствую, что сси-руук уже рядом, — он взмахнул вилкой. — В моем распоряжении самое большее день, чтобы подготовиться к встрече с ними.
— Меньше.
— Как только с этим будет покончено, я хотел бы снова поговорить с вами, Гаэриель, — если существует хоть какая-то надежда, что вы можете пересмотреть свое отношение ко мне. К джедаю. Говоря, что я не родился джедаем, вы правы лишь отчасти. В нашей семье многие владеют Силой.
Она нервно отпила глоток воды. Какая-то часть ее сознания предполагала, что он может сказать что-нибудь подобное, а какая-то часть сердца страстно желала услышать эти слова. Почему бы не признаться в этом, спросила она себя? И посмотреть, как он среагирует.
— Спасибо за то, что вы… честны со мной. У нас нет времени на соблюдение светских приличий, и я тоже скажу вам правду. Меня тянет к вам, несмотря на то, что вы человек опасный.
Он покачал головой.
— Я не осмелюсь…
— Осмелитесь. Если я стану поощрять вас, — она посмотрела на свои крепко сплетенные пальцы. — Вы можете манипулировать людьми, если пожелаете.
— Нет, — он опять залился краской. — Это было бы нечестно.
Она повертела в пальцах свой медальон.
— Кто вы, Люк Скайуокер?
— Я… — он заколебался. — Ну, по-моему, я простой фермерский парень.
— Фермерский парень, в семье которого многие владеют Силой? — ироническим тоном спросила она.
Теперь краска отхлынула от его лица. Она, наверно, задела больное место.
— Подумайте вот над чем, — он подобрал с тарелки последний кусок. — Зло существовало всегда. Если единственный способ защитить от него людей — научиться владеть Силой, разве это не достойное дело?
Уже почти убежденная, она все еще продолжала сопротивляться искренности, с которой он говорил.
— Космос нуждается в равновесии.
— Согласен. Темная Сторона Силы постоянно толкает нас к агрессии, мести, предательству. Чем сильнее человек, тем большее искушение он испытывает.
От этих слов Гаэри вздрогнула.
— Значит, если сейчас вы любите кого-то, то завтра можете его и возненавидеть, — она заставила себя проигнорировать боль в его глазах.
— Существует равновесие другого рода, — он прижал ладонь к измазанному машинным маслом лбу. — В моей жизни были и горные пики, и глубокие ущелья, которые уравновешивают друг друга. Я потерял друзей, семью, учителей. Их погубила Империя. И если бы я никогда даже не начинал своего обучения у джедая, эти люди все равно были бы мертвы, — он нахмурился. — По правде говоря, я и сам наверняка был бы уже покойником. Своего первого учителя я встретил в тот день, когда Империя уничтожила нашу ферму и убила моих дядю и тетю. Я уцелел лишь потому, что отсутствовал. Разве здесь, на Бакуре, Империя действовала не точно так же? И вы одобряете это?