Переоценка ценностей

Менбек Влад

– Они же звери! Недавно по приказу вот этого, – и штурман полоснул жутким взглядом босса, которому показалось, что из него одного он сделал двоих, – за бортом заморозили мальчишку!

От этого взгляда у босса даже сердце зашлось. Он всем своим нутром почувствовал, что штурман смягчил свой взгляд, чтобы не убить его. И еще босс чувствовал неестественное:

от штурмана в его сторону шло какое-то жесткое сдерживаемое давление, которое в состоянии раздавить, как лягушку, не только босса, но и катер-танк со всей энергоустановкой. Впервые босс испугался. Он не боялся смерти, не боялся ни Бога, ни дьявола. Но то, что сдерживал в себе штурман, было невыносимо кошмарнее всего на свете.

– Реанимировать можно? – поинтересовался мужчина.

– Можно, – отозвался штурман, понемногу остывая. – Но его нельзя будет отправлять на Марс: это будут не слухи от третьего лица, а прямой свидетель. Ему нужно многому научиться на Земле. Он врожденный экстрасенс, но использовать свои возможности не умеет.

– Это хорошо, что не пустышка, – сказал мужчина, и они замолчали.

Но босс как-то видел, что они продолжают разговаривать в бешеном темпе мысленно, телепатически. Было заметно, что старик слышит и понимает их мысленный разговор. Покосившись на босса, они перешли на обычную речь.

– Нельзя стирать память у всей команды, да вообще этого не надо делать, – стал убеждать мужчина штурмана. – Эффекта не будет, понимаешь? Они же сейчас на шхуне прилипли к телеэкранам и наблюдают за нами.

– Да, я это знаю, – штурман кивнул головой. – Но я-то засветился!

Мужчина искоса взглянул на босса, и тому стало еще хуже, потому что от мужчины веяло не просто жестким кошмаром, а космической бесконечностью. Краем сознания босс вспомнил о своих кольтах, как о игрушках, которые невозможно применить даже против малышей – отнимут. Мужчина, видимо, знал, о чем подумал босс, и усмехнулся, дернув уголком губ. И босс опять почувствовал, как от мужчины давит космосом, большим, межзвездным, а не близким, околоземным. Босс уже знал, что в

большом космосе этот мужчина чувствовал себя свободнее, чем на Земле, и в очень суровых условиях, в таких, которые ему никогда не привидятся.

– Это не страшно, что ты засветился, – спокойно продолжал мужчина. – Им всем невыгодно рассказывать о тебе. Ты же знаешь почему, – он взглянул на штурмана.

– Знаю, – вяло согласился штурман, помолчал и попросил. – Брюсс, освободи меня от этого!

– Ты думаешь, там легче?

– Знаю, знаю! Но лучше расшнуровка памяти в Центавре или выворот сознания в Стрельце, чем эти звериные гонки за лидерством.

– Потерпи. Тебе тоже достанется, и скоро. А пока неси свой крест…

– С грехом пополам, – добавил штурман и грустно улыбнулся.

– Как там префект? – поинтересовался мужчина.

– Умный, но дурак, – ответил штурман.

– О нас знает?

– Догадывается.

– Пусть сам узнает, не подсовывай фактов, – посоветовал мужчина и, вздохнув, добавил. – Ну, ладно. До встречи. Мне пора. – Он повернулся к старику. – Отправь их, отец.

– Отправлю, – пообещал старик глухим басом.

Мужчина пошел в дом, старик за ним. Штурман остался у калитки. Босс обливался потом несчетный раз, будто приклеенный стоял у гусеницы катер-танка. Из домика вышел старик, умело держа за ремни два автомата.

– Возьмите. А то шпингалеты растащат.

Штурман закинул автомат за спину и полез на броню к люку. Босс механически взял автомат у старика и на автопилоте полез за штурманом. В танке перед экраном сидел ничего не понимающий, обалдевший бешеный. Штурман молча втиснулся на сиденье между боезарядами и отвернулся к иллюминатору. Босс хотел сказать что-то ценное, но из горла вырвался только сип. Прокашлявшись, он тихо сказал бешеному:

– Поехали, да поосторожнее.

– Почему? – глупо спросил не пришедший в себя бешеный.

– Лягушек раздавишь, – хмуро объяснил босс и отвернулся к своему иллюминатору.