Переписка
Шрифт:
Я благословляю Вас. Я горжусь прямотой Вашей дороги. Я горжусь тем, что ни на одну йоту не захотели Вы отступить от большого дела своей жизни. Обстоятельства последнего года давали очередную возможность послужить Маммоне лишь чуть-чуть покривив душой. Но Вы не захотели этого сделать.
Да благословит Вас бог. Это великое сражение будет Вами выиграно, вне всякого сомнения.
Ваш всегда В. Шаламов.
Переписка В.Т. Шаламова с Б.Л. Пастернаком началась в 1952 г. В 1951 году он освободился из лагеря, однако выехать на Большую землю ему не удалось. Он работал фельдшером в маленьком поселке Якутии, близ аэропорта Оймякон. Кругом была тайга, снега, мороз, лагерные бараки. Писать прозу или стихи было занятием подозрительным. Однако он отправил две тетрадки своих стихов высшему поэтическому авторитету — Б.Л. Пастернаку: их захватила с собой уезжавшая в отпуск врач Елена
Переписка охватывает, пожалуй, самые драматические годы жизни поэтов: Пастернак работает над романом «Доктор Живаго» и переживает бурю в связи с его публикацией за рубежом, Шаламов буквально воскресает из мертвых, со страстью пишет дни и ночи, пишет стихи и рассказы, словно беря реванш за долгие годы бесправия и молчания.
Переписка прервалась из-за ссоры Шаламова с О.В. Ивинской, которая имела большое влияние на Пастернака, но об этом — в переписке Шаламова и О. Ивинской.
1952 — 1956
Переписка с Гудзь М.И. и Г. И. и другими родственниками
М.И. Гудзь — В.Т. Шаламову [34]
8. Ш-54
Дорогой Варламочка!
Вчера я была приглашена к Александре Борисовне со стихами. Был там один ленинградец и одна молодая особа, кончившая литературный вуз (современной начинки — девушка, а не вуз). Чтение стихов произвело сильнейшее впечатление. Этот ленинградец — поклонник Бориса Леонидовича. Он восторгался свыше всякой меры. Я же была страшно довольна. И считаю, что ты должен знать об этом. Я, как всегда, когда читаю эти строки, очень разволновалась. Больше всего ему понравилось «С годами все безоговорочней» и «Бор. Леон. Паст.». Но я не все, ведь, брала с собой.
34
Гудзь Мария Игнатьевна — сестра жены В.Т. Шаламова, Галины Игнатьевны Гудзь.
С большим уважением относился Шаламов к старшей сестре Галины Игнатьевны — Марии Игнатьевне Гудзь. Ее подруги Л.М. Бродская и Н.А. Кастальская стали близкими людьми и для Шаламова.
Кирилл — сын М.И. Гудзь, его жена — Светлана. Мать Г.И. и М.И. Гудзь — Антонина Эдуардовна, урожденная Гинце, отец — Игнатий Корнилович Гудзь, работник Наркомпроса, хорошо знал Н.К. Крупскую. Володя Гинце — видимо, родственник со стороны Антонины Эдуардовны. О своей теще и тесте В. Шаламов всегда вспоминал очень тепло.
А этой литературоведке, я даже не ожидала, что ей понравятся стихи, так молодежь привыкла к стандартам. Готовым (и «дозволенным») формулам. И она совсем пораженная и взволнованная просила разрешения прийти ко мне и прочесть все самой. Зашел разговор о тебе. Как ты живешь, чем зарабатываешь. И он сделал предложение: он хочет купить охотничий дом и спросил, не согласился бы ты жить у них, он сказал, чтобы тебе пока не говорить об этом, так как это еще в проекте (примерно май месяц). Дом этот будет где-то около Весьегонска. Предложил он это, чтобы ты мог без помехи работать*, он очень хотел бы с тобой познакомиться. Ты мне не позвонил, и я не знаю, когда ты приедешь. Но я подумала, что, может быть, ты приедешь в эту (ближайшую) субботу. Тогда он будет еще в Москве и хотел мне звонить в субботу. Ну, а если ты не сможешь, то повидаться и поговорить сможете, когда он будет следующий раз в Москве.
Я бледно описала тебе все, а были такие выражения: талантливо, гениально, ну и всякое другое. Но главное — не слова, а взволнованность, с которой это было воспринято.
Целую тебя.
Твоя Маша.
P.S. Когда я рассказала об этом вечере Галинке, она сказала: ну вот, без меня все это.
В.Т. Шаламов — Е.В. Шаламовой [35]
Озерки, 10–13 апреля 1954 г.
Дорогая Лена.
Поздравляю тебя с 19-летием, желаю счастья, успеха и прочее, желаю ясности в твоих отношениях с миром, ясности перед самой собой. Желаю хорошо подумать над тем, при каких условиях люди становятся людьми и что делает человека человеком, ибо без этого «что» жить, конечно, можно, но эта жизнь должна изучаться по Брему.
35
Дочь Елена Варламовна (1935–1990), в замужестве — Янушевская, муж ее Станислав Борисович, инженер-строитель, двое их приемных сыновей 1960 г.р. — Вадим и Константин.
Желаю
Желаю также понять, что у человека много правд, много богов. Это обязывает к серьезности в попытках понимания других людей, не забывая ничего своего.
Мне бы хотелось также, чтобы ты нашла время для чтения книг настоящих, которых немало. Именно в книгах лучшие люди истории, наиболее талантливые, наиболее глубоко чувствующие, оставили биение своего сердца, свою кровь и ум; книги, в которых тоска и боль, общие всем людям, нашли свое острейшее, ярчайшее выражение.
Никакой другой вид искусства не может быть сравнен в этом отношении с художественным словом.
Именно книги, настоящие, большие книги, незаметным образом расширят кругозор, изменят внутренние требования к жизни, дадут новые цели, большие масштабы, новые оценки и стремления, неизмеримо выше прежних, и ты удивишься, как ты могла жить по старым меркам до сих пор.
Именно в этом настоящем развитии, постоянном душевном обогащении, отточенном глазомере и подлинности чувств лежит залог настоящей жизни, — книги и есть, по-моему, тот сказочный эликсир вечной молодости, который всерьез искали когда-то алхимики Средневековья. Книги ведь пишут уже потому, что автор хотел оставить памятник быта, нарисовать какую-то картину времени, потому что человек этот хотел как бы успокоить, разрядить свою душу, свои волнения, которые вызваны были тем, что он чувствовал и видел вокруг себя. Это и есть настоящий, не казенный реализм.
И помни хорошо, что никакие технические справочники еще не делают человека интеллигентным, в настоящем значении этого слова. Гуманитарное образование не заслуживает того, чтобы посвятить ему всю жизнь, у нас с тобой уже был, мне кажется, обрывочный разговор об этом. Но основные элементы этого образования должны быть восприняты во время овладения техническими специальными знаниями.
На примере академика Владимира Образцова (отца кукольника) и ряде других примеров я заключил, что нельзя стать большим инженером, не зная и не любя искусства и прежде всего, и раньше всего — художественного слова.
Я не даю тебе никаких так называемых «житейских» рецептов, а также и никаких пожеланий в этом направлении, кроме здоровья у меня нет. Да и вообще это письмо — написавшееся как-то вдруг, без перечитывания, без отбора, «без систематизации» пожеланий — мое простое ночное письмо.
Мне бы хотелось, конечно, чтобы моя дочь меня поняла в том высказанном немногом из многого невысказанного.
Поздравляю с днем рождения, крепко целую.
Отец.
В.Т. Шаламов — М.И. Гудзь
Озерки, 18 мая 1954 г.
Машенька, дорогая, спасибо тебе за письмо, такое интересное и нужное для меня, за такой подробный пересказ беседы твоей с Борисом Леонидовичем. Мне просто хотелось бы раньше с ним повидаться, потому что разговоры с ним, собственно говоря, еще не начаты, а сроки мои коротки. Квартирные дела не дают возможности начать работу над рассказами, хотя несколько таких рассказов уже сложились в голове, — но тут ведь надо ходить, бормотать, записывать и вновь бросать. Формально они ничего нового представлять не будут, как ничего нового нет в форме стихов моих, и не технические задачи я себе в них ставлю. Завидую тебе, что побывала ты на выставке портрета. Озерки в смысле общекультурных дел далеко позади даже какой-нибудь Кюбюмы, не говоря уже об Адыгалахе и Левом береге.
Искусство, мне кажется, опорочивается кунштюками, «штучкой» какой-либо, вывертом. Все должно быть просто и ясно и «в иносказании». И никаких формальных трюков не надо, чтобы двигать искусство вперед. Наоборот, в трюках — дискредитация искусства как душевной силы, как единственного вида бессмертия.
Теперь о домашнем. Ты пишешь, что последнее свидание оставило какую-то грустную пустоту. Очень жалею об этом. У меня не осталось подобных впечатлений и потому уверен, что ничего не произошло, что могло бы дать повод к таким настроениям. Просто это какой твой личный, перед самой собой воздвигаемый барьер, который зовется интеллигентщиной и вовсе не является имманентным интеллигентности. Твои сомнения насчет Кирилла, разговор, который начался и был внезапно разорван по какой-то бытовой случайности — я не разделяю вовсе. Я тоже склонен думать, как и Кирилл, что ты преувеличиваешь. Притом, никогда из детей не бывает, мне кажется, того, что из них хотели бы сделать родители, даже и не так требовательные, как ты. Это все-таки другое, чем собственная жизнь и в некоторой степени и смысле чужое. Я жену ставил выше матери и странно бы было, если Кирилла тянуло бы больше к тебе, чем к Светлане. Это влечение достойно уважения, тем более что уж года три они живут вместе. Стало быть, уже исполнились сроки сближения, сроки притирки характеров, внутреннего понимания друг друга.