Переполох в Академии Граней. Это кто ещё попал!
Шрифт:
Она выжидающе смотрит на меня, а я заминаюсь. Открываю рот, на самом деле не зная, что сказать. Просто потому, что так ничего до конца и не решила.
– Мы не обсуждаем эту тему, – довольно резко отвечает Рик и сильнее сжимает мою ладонь.
– А вот это зря, мой мальчик, – Интегра переводит на него взгляд, в котором плещется грусть и понимание. – Потом больнее будет.
– Не будет, – тихо выдыхаю я.
Я ничего не решила, но и делать больно Рику не желаю. Чувствую, что на меня смотрят в ожидании продолжения, но я молчу. Не хочу больше ничего объяснять.
– Так, значит, ритуал. И, надо
– Они провели ритуал, но он не сработал. Так было написано в дневнике Дэль. А потом мы всё же обменялись телами. У меня было сновидение, в котором Дэль в моём мире и отыгрывает мою роль. Я хотела изучить дневник тщательней, но его, похоже, украла Феарина. А потом пропала, – начинаю тараторить я, радуясь, что неприятная тема осталась позади. – Но порткам, который использовали для ритуала, продолжил работать.
– И вы решили, что именно он вызывает всё новые и новые прорывы? – предполагает Интегра.
Мы с Риком одновременно киваем.
– В принципе, логично, – Раманюк поднимается над столом и приближает место прорыва на схеме. – А теперь посмотрите сюда. Ничего интересного не видите?
Я смотрю на этот сноп разноцветных искр и не понимаю, на что она намекает. По мне, это просто красивая визуализация магического процесса.
– Вместе с душой Дэль к нам проник и подселенец? – делает предположение Рик. – Вот, луч из Гитриса захватывает частицы Загранья и межгранья.
– Умница! – довольно улыбается Интегра. – Добавила бы тебе баллы, да всё уже заморожено. Вот этот процесс объясняет всё. Перемещаясь к нам, душа Эльвиры протащила и подселенца, и захватила Флоренс из межгранья.
– Но куда делся подселенец? – с недоумением спрашивает Рик.
– Феарина! – тут же приходит мне ответ. – Вот почему она так странно себя вела! Вот почему она похитила дневник и сама сбежала. Поняла, что дело запахло жареным!
Интегра, молча наблюдающая за нашим диалогом, снова усаживается в кресло. Ставит локти на стол и пристраивает подбородок на сцепленные ладони.
– Этого мы не узнаем, – со вздохом отмечает она. – Ваша Феарина сопровождала последнюю инспекцию на ферму лекарственных трав. Их караван подвергся атаке, и Феарина числится среди погибших.
Холодок ужаса прокатывается по моей спине. Одновременно с этим я в неверии смотрю на куратора.
– Это точно?
– Я видела сводки. Тогда не поняла, почему имя лекарки так знакомо. А сейчас всё сложилось.
– Но разве твари Загранья не чуют своих? – переспрашивает Рик.
– Чуют. И это странно, – Интегра трёт лицо, будто пытается привести мысли в порядок. – Ладно, это, опять же, не суть. Мне предстоит многое обдумать. Если бы вы признались раньше, я могла бы простроить грамотную схему твоего, Рик, взаимодействия с Дэль. Ты же разрешишь тебя так и дальше называть? – она переводит взгляд на меня и дожидается утвердительного кивка.
А что? Я уже свыклась с этим, похожим на моё родное, именем.
– В общем, зря вы лезли зачищать место ритуала. Не оно провоцировало прорывы. Теперь ясно, что именно, – Интегра сочувственно смотрит на меня, что вызывает щемление в груди. Я понимаю, к чему она клонит. – Скорее всего, твоя душа дестабилизирует Грани.
Раманюк разворачивает схему, показывая, как от места прорыва расходятся волны всех цветов. Они сходятся в точке, который, как я понимаю, и является Нулевым пробоем. Он, напитываясь, разрастается. От него во все стороны ползут трещины, в которые прорываются фиолетовые искры Загранья.
– То есть мне нужно вернуться домой? – с обречённостью в голосе спрашиваю я. – Нужен ещё один ритуал?
Похоже, зря я металась. Моего решения тут не требуется. Либо весь мир, либо Дейрик и я.
– Ритуал здесь не поможет, а сделает ещё хуже, – машет головой Интегра. – Ритуал насильственно вскрывает Грани. Мне нужно время, чтобы всё обдумать. Но сдаётся мне, придётся идти к Пробою.
– Зачем? – Рик ошарашенно смотрит на меня, и я вторю ему взглядом.
– Мне предоставили выкладки по твоему лечению, – Раманюк хитро прищуривается, глядя на Верндари. – Так вот, твоя аура выглядит гораздо лучше. Более цельной. Будто кто-то взял и размыл расслаивание. Не хочешь объяснить, как это произошло.
– Это я, – признаюсь, потому что вижу – Дейрик не намерен раскрывать мой секрет. – Я думала, что он погибает, что я потеряю его. И что-то во мне словно лопнуло. Вот этот изумрудный огонь, – я тычу пальцем в сферу Гитриса. – Он меня поглотил и перекинулся на Рика.
– Вот именно поэтому нам и надо идти к Пробою. Ты носитель магии твоего родного мира, – Раманюк откидывается на спинку кресла, складывает руки на груди и неотрывно смотрит на сферу перед ней. – Это, конечно, ещё требует проверки и сверки с научными выкладками. Но мне думается, что твой изумрудный огонь сможет не только Рика вылечить, но и залечивать пробои Загранья. Действовать как заживляющая мазь.
– Но это теоретически? – спрашиваю я, не желая обнадёживаться зря.
– К сожалению, да, – Интегра с грустью глядит на меня. – Либо ты закроешь пробой…
– Либо я буду должна вернуться домой?
– Прости, детка, но других вариантов у меня нет, – выдыхает Раманюк.
– Значит, мы вылечим этот мир! – тоном, не терпящим возражений, заявляет Рик.
От его слов внутри прорастает робкий росток надежды. Мой Верндари никогда не сдаётся. И мне бы взять с него пример, да вот только из двух вариантов со мной всегда происходит самый поганый. Желай я вернуться домой, меня бы туда не пустили. Но сейчас я не хочу возвращаться в родной мир. А значит, стоит ожидать такого порядка событий, когда мне всё равно придётся покинуть Дейрика.
Поэтому я лишь улыбаюсь ему. Да, мы обязательно вылечим этот мир. Пускай хотя бы он в это верит.
Глава 29. Отбор и прочие прелести
Многоголосый шум сидящих на трибунах зрителей и грохот церемониальной музыки заливает огромное поле. Нас выстроили на плацу перед полигоном для отбора, и я осматриваю конструкцию с лёгким чувством благоговения и опаски.
Уже совсем скоро вся наша команда должна будет вступить под этот купол. Выполненный из множества шестигранных секций, он кажется невесомым и хрупким. Солнечные лучи играют на прозрачных гранях, пускают радужные блики на трибуны.