Перерождение: Начинающее Божество
Шрифт:
Хоть и прошло всего около двенадцати лет от появления новой среды обитания, среди потомков коренных жителей пустыни уже разгорелась нешуточная борьба. Так первые, кто добрался до мха, использовали именно его для собственного пропитания, в то время как вторая волна переселенцев решила, что им гораздо проще будет восстановить утерянные жвала и кушать своих мягкотелых собратьев, избравших путь вегетарианцев. Стоит ли говорить, что вскоре появились падальщики — ракообразные, избравшие путь пассивного потребления тел умерших сородичей как в зарослях мха, так и на поверхности воды. Гравитацию ведь никто не отменял.
Мне еще повезло, что я обнаружил этих сожителей
Пару недель ушло на создание плетения на основе аспекта Смерти, с помощью которого я очистил заросли мха от всех хищных разновидностей. Сделать это было просто, так как все они находились в малой области, словно у меняна ладони, а также обладали общими активными генетическими признаками. Затем я прошелся другим заклинанием, оставив всем выжившим лишь три пути развития — в падальщиков, травоядных и возвращение в изначальное состояние. Ну и заблокировал им возможность размножаться, ведь даже если все оставшиеся существа в едином порыве решит полезть на стены и питаться растущими там растениями, то не смогут сильно навредить данной колонии. А уж выеденные канавки и мерцающие точки послужат дополнительным украшением моего места жительства.
Также, разбираясь со своими сожителями, я приметил множество интересных механизмов, возникших у этих ракообразных в результате длительного пребывания в области с высокой концентрации маны. И, в связи с этим, идея привить живому существу встроенную Свзяь со мной обзавелась хоть каким-то фундаментом. Так что, решив не откладывать столь интересные опыты на потом, я принялся за дело.
Первые эксперименты, по сложившейся традиции, я начал проводить на крабах. И, как я и подозревал, неподготовленные к нагрузке тела и души бедных созданий просто разрывало от моей мощи, принося тем невыносимые страдания. Притом каждый раз эффект был разным — у одного вся «мясная часть» вытекла из панциря, второй за пару секунд пустил корни, а потом помер из-за того, что его примитивный мозг не выдержал резкий скачок качества и скорости восприятия окружающего мира. Впрочем, душа распалась на составные аспекты куда раньше. Следом я стал изучать воздействие сильно ослабленной версии Связи, медленно повышая объемы поступающей энергии и ища предел прочности краба. Он оказался довольно низок.
Как показали дальнейшие эксперименты, чем более сложно существо, с биологической точки зрения, и чем более развитая у него душа, тем большую энергетическую нагрузку оно способно вынести. При этом дриары из-за моих вмешательств обладали наилучшей проводимостью, из-за чего их лимит был куда выше, чем возможности используемого ими заклинания. Проверять на сколько именно я не стал, как и тестировать людей с орками. Да и не нужно мне было оно, ведь ничто не мешало мне начать модифицировать крабов.
Вновь потянулись месяцы экспериментов, жертвой которых стал один несчастных краб, которому не повезло попасться мне на глаза. Как и раньше, я создал между нами Связь, максимально понизив поступление энергии, а затем, по мере его повышения, адаптировал тело и душу подопытного под навалившуюся нагрузку. Пришлось даже вырастить специальное растение, проникшее
В течение семи с половиной лет я плавно повышал объемы и концентрацию, выжав из этого тела и души максимум, добравшись всего до одного процента выработки моего источника. Впрочем, даже так наполовину вросший в землю краб, чей панцирь возвышался на четыре метра над землей, был гораздо сильнее любого орка и даже дракона. Его прана была чудовищно густой, при этом в нее можно было включить любой из имеющихся у меня аспектов и переключаться между ними, за исключением лишь Души и Жизни, так как они и являлись той самой праной. Вот только у этого исполина была одна существенная проблема.
В совершенном крабьем теле, у совершенной крабьей души, у всего этого великолепия был обычный крабий разум. И даже после вкладывания в него человеческого слепка сознания, а также после полной очистки мозга и вложения его в стерильно чистый разум, крабья сущность все равно брала верх. И что более досадно, исправить это можно было лишь откатив большую часть изменений души, что привело бы к гибели краба. Терять результат столь плодотворной работы мне не хотелось, так что пришлось действовать хитрее.
Проблема была банальна, но фундаментальна — во время работы я намертво запечатал в душе слепок сознания краба. Из-за этого мои попытки привить его разуму новую структуру воспринимались душой как вредоносное воздействие и откатывала все изменения назад, или выводила начальное сознание поверх привитого сводя все мои старания на нет. Решить проблему в лоб не выйдет, однако можно схитрить и заставить изначальное сознание развиваться, подсовывая ему все новые и новые впечатления, для обработки которых придется поумнеть, хочет он того лили нет. И я как раз знал одно место, где можно эти впечатления достать.
Для начала пришлось взять на себя управление крабьим тельцем напрямую, что вызвало у меня целую гамму чуждых и давно забытых ощущений полноценного живого тела, тем более такого.
Выкопавшись из-под земли, его полный рост оказался под десять метров с учетом небольшого горба. Восемь длинных мощных лап, диаметром в полтора метра, лишь за счет праны держали эту огромную тушу на весу и позволяли ей свободно двигаться, а не волочиться пузом по многострадальной земле. Клешни же были на столько огромны и сильны, что им ничего не стоило выдрать дерево со всеми корнями, и точны на столько, чтобы поставить его обратно и не повредить еще сильнее. Прана же легко принимала в себя любой из моих аспектов всего за пару минут, благодаря чему удалось полностью нивелировать последствия моей небольшой шалости.
Впрочем, когда первые эмоции прошли, я начал ощущать медленно нарастающий дискомфорт. Это тело было для меня слишком мало. Нет, не в плане размера, а в плане возможностей, ведь оно хоть и могло применять все мои аспекты, однако лишь по одному за раз, да слушались они меня как-то более неохотно… Так что я решил не засиживаться в крабе на долго и отвести его наконец к дриарам, а если быть точнее — к восточным окраинам их земель.
Роща, что раскинулась практически на условной границе моей «заповедной зоны», считалась в каком-то роде священной, ведь именно там дриары предпочитали дожидаться своей смерти. Притом многие были способны оттягивать этот момент, чтобы сразу по прибытию провалиться в вечный сон и стать очередным деревом в молчаливой чаще. И именно это место мне и было нужно.