Перерождение в мире, что создала богиня разврата. Начало
Шрифт:
— Я тебя люб… — Падая в портал, попытался выкрикнуть я, жалея, что не сказал эти слова раньше, пока было время.
— И я… люблю тебя. — Чувствуя некую тревожность, впервые говоря эти слова любимому человеку, прошептала Сильф, смотря на закрывающийся портал.
Упав на мягкий пуфик, Сильф сжала одной рукой свою киску, наслаждаясь новой энергией, что неспешно текла в её теле
— Надеюсь, ты удовлетворишь мои желания… — Томно произнесла Сильф, наблюдая за экраном, что отображал рождение одной бесполезной души…
***
Снова
Что? Что происходит? Вскрикнул я в сердцах, чувствуя словно меня выталкивали. Стойте, остановитесь нет, нет, нет! Повторял я, почувствовав макушкой головы неприятный холод, что вскоре окутал всё моё тело.
***
— Поздравляю, у вас мальчик! — Сообщила церковнослужительница, радуясь успешно прошедшим родам.
— М-малышь… это мой мальчик! — Зарыдав от счастья, воскликнул Павел дрожащими губами, смотря на свою уставшую жену.
Наконец дождавшись, когда ребёнка искупают, мужчина аккуратно принял завернутого в пелёнки, беспрерывно кричащего, младенца, что словно был не рад своему рождению. Не придав особого значения, задумчивому лицу послушницы, что неспешно водила руками по телу маленького ребёнка, словно изучая, пока мыла его.
— Извините, что влезаю. Но эти шрамы… — Испуганно смотря сквозь пеленку, промолвила послушница, переживая за родителей. — Я уже видела подобное… не думаю, что он проживет долгую жизнь… — Печальным взглядом обведя испуганных её словами родителей, девушка постаралась объяснить. — Обычно дети рождаются шрамированными лишь в одном случае, когда их ядро в прошлой жизни было сильно изранено. Судя по увиденному… он проживет максимум двадцать лет, не больше. — Смотря на трясущуюся в страхе молодую маму, сказала церковнослужительница.
— Стойте, можно ли что-то сделать с этим? — Прижимая к груди маленькое чадо, что погрузилось в сон, спросил отец.
— Только молиться богине и надеяться, что шрамы вашего сына вызваны совершенно другим недугом. — Опуская руки, сказала девушка, молча кивнув головой, прощаясь с несчастными людьми, решив оставить их наедине, не в силах хоть чем-то помочь.
— Богиня нас благослови… — Рыдая, дрожащими от горя губами вымолвил Павел, передав жене её сына…
***
Проснувшись от сосущего в животе чувства, я открыл слипшиеся глаза. Как же сильно хочется есть, аж желудок сводит. Подумал я, с трудом осмотревшись по сторонам. Заметив мягкое на вид пузико, предположительно женское, с мыслью, что скорее всего это моя мать, я решил её разбудить. Пускай меня накормит, как ни как я её ребёнок.
Сказано-сделано, в следующую секунду потянувшись к животику мамы, с трудом прикоснувшись к цели, непослушными культяпками, я принялся трогать её плоское пузико, не в силах на что-то ещё. К своему удивлению, под малым слоем жирочка, я обнаружил твердый как сталь пресс. Хм, это мышцы у неё такие сильные? Или я невероятно слабый? Сложив два плюс два, я пришел к мысли, что, скорее всего, второе.
— Ммм? — Послышалось, тихое сопение откуда-то с верху. Следом за звуком, зашевелилось одеяло, что скрывало меня под собой, слегка щекоча нежную кожу.
С трудом задрав голову в верх, я увидел смотрящую на меня темноволосую девушку, что улыбнувшись, нежно взяла меня в свои объятья. Боже какая она красавица. Пронеслось у меня в голове.
— А что это за негодник, тут проснулся? Кто-то хочет кушать? — С любовью в голосе, произнесла сонная на вид девушка.
Подметив для себя, что моя мама лишь чуть старше Сильф, я уставился на просто гигантскую грудь, что так и манила, желая присосаться. Хотя скорее за меня говорил мой живот, что пробурчал в негодовании. Прикинув, что этот огромный бюст можно использовать можно использовать, как личное кресло, я потянулся ручками в верх, сдерживая накатившее желание заплакать, вспоминая, как же я ненавидел эти крики в прошлом.
Закутав меня в покрывалко, что лежало рядом, мама поднесло меня к своей внушительной груди. Не сдерживая себя, обхватив губами твердый сосочек, я принялся рефлекторно посасывать его, желая наполнить ноющий живот. Почти сразу мне в рот, потекло теплое материнское молочко, попадая прямиком в пустой желудок.
По воспоминаниям из прошлой жизни этот вкус довольно сильно отличался от коровьего молока, что я изредка пил. Чуть жирней и слаще, намного слаще… Ммм. Я готов пить его вечно.
Отдавшись удовольствию, закрыв глаза и причмокивая, я почувствовал себя плывущем по неспешно текущей, теплой реке, течение которой неспешно утаскивало меня в неизвестные дали.
Напившись до отвала, я окинул взглядом наш дом. Или точнее комнату, что по-видимому являлась спальней. В ней стояла одна широкая, на вид мягкая кровать, на которой сидела мама, одна простецкая деревянная тумба с правой стороны, где спал ещё один человек, по-видимому отец. На полу лежал гигантский мех, покрывая собой почти всю комнату. Стену за маленьким подголовником так же украшала чья-то пышная шкура. Сама комната, была построена из сруба, как и весь дом. Сделал я предположение. Тусклый же свет, что почти не освещал, позволяя слегка осмотреть убранство комнаты, шел от настольной лампы, что расположилась на тумбе со стороны отца.
Мде, не густо. Подумал я, вспоминая слова Сильф, что внушила мне будто в её мире почти все богаты… а бедняков единицы. Не сказал бы, что всё так печально, скорее всего мы являемся средним классом, если это средневековье.
Покачав меня немного на руках, мама положила моё маленькое личинообразное тело, аккуратно обратно в кровать. Пока она, что-то поправляла, в слабом свете лампы я успел заметить темный кустик лобковых волос, что словно стена замка скрыл за собой заинтересовавшую меня вещь.