Перерождение
Шрифт:
– Достаточно, - не унимался Кнут.
– Я не хотел тебя шантажировать. Я просто… мне нужна «саламандра», - еще раз Кирилл пытался достучаться до Кнута.
– Тщеславие не привело тебя к цели, как видишь. И я не приведу.
– У меня есть идеи, чтобы сделать вакцину, - Кирилл почти умолял.
Кнут кивнул головой охранникам. И в ту же секунду они появились из полумрака и уже держали Кирилла за руки.
– Не надо прошу тебя, - Кирилл пытался выкрутиться, но охранники цепко держали добычу.
– Я тебя тоже просил когда-то.
Охранники подняли
– Прошу, не за себя. Вакцина! Вакцина для мамы! – бросил вдруг Кирилл.
Взгляд Кнута застыл. Охранники замерли. Кирилл, находясь в тисках охраны, пустился в самые тяжкие.
– Нам поручили выяснить в чем заключается родство гриппона и… «белой язвы». Я нашел способ получить вакцину от «белой язвы».
Кнут приказал охранникам отпустить Кирилла. Кирилл сел на свое место.
– Причем здесь Екатерина Валерьевна? – в словах слышался какой-то звериный рык.
– Она болеет… «белой язвой».
Кнут не мог понять к чему клонит Кирилл. Что больше в его словах: лжи ли он или говорит правду. Со студенчества Кнут хорошо знал семейство Семиовских. К Екатерине Валерьевне он всегда относился с почти сыновьим трепетом, так как у него самого не было родителей. Однажды, когда она увидела его у подъезда с затравленным взглядом – пригласила его отужинать. Кнут не забывал тех, кто просто так делал ему добро. Для него мать Кирилла была образцом добродетели, и где-то в глубине он завидовал своему студенческому другу. После того ужина Кнут стал частым гостем в их доме. Он подолгу разговаривал с Екатериной, с жадностью слушал ее голос. Но когда наступил закат дружбы с Кириллом, разорвалась связь и с его семьей. Но в Кнуте все еще были живы те теплые воспоминания.
– Как она заразилась? – сухо спросил Кнут.
– Она носитель. Всегда им была.
– Она не говорила об этом, - Кнут вспоминал их долгие разговоры по душам.
Екатерина Валерьевна очень часто рассказывала о своем муже, который умер еще до рождения Кирилла от гриппона. Кнуту казалось, что ближе, чем она у него никого нет. Она рассказывала о своей жизни и о том, как познакомилась с мужем и даже боялась рожать второго ребенка, так как врачи опасались, что гриппон мог передаться в спящем состоянии ребенку от отца.
– О таком ведь не говорят, - Кирилл пожал плечами и потянулся за бокалом. – ВиНИ позволил нам держать ее под домашним присмотром, почти не подпуская врачей. Но ты сам понимаешь, что так долго продолжаться не может. «Язва» стала проявляться только сейчас. А ей скоро предстоит плановое обследование. И тогда ее отправят в резервацию.
Кнут внимательно слушал своего заклятого друга. Память о его матери – единственным якорем держало Кирилла от провала переговоров. Кнут распускал невидимые сети мыслей, раздувая и концентрируя их узлами – он думал, поглощая сидящего напротив Кирилла.
– Я… изобрел лекарство от «белой язвы», - Кирилл пытался быть победителем, говоря об этом. – Вернее я добился создания симбиота из вирусов, от которых никак не могу добиться нужной мне мутации. Монии слишком своенравные создания и не поддаются мутации.
Кнут молчал. Он чувствовал, что не все гладко в короткой истории Кирилла. Но вот что именно. Кнут взял бутылку вина и стал разглядывать ее. При этом обдумывая и взвешивая слова Кирилла.
– И ты ее вылечишь?
– Кого? – замялся Кирилл. – Маму? Конечно.
– Я про «белую язву».
– Конечно! – сдержанно воскликнул Кирилл. – Я на пороге большого открытия. Величайшая зараза современности и я в шаге от того, чтобы от нее избавиться.
– Еще один великий ученый, - Кнут поставил бутылку на стол и пальцами он описывал круг в воздухе. – Еще один крестовый поход на больных «белой язвой».
Кирилл нахмурился. По лицу Кнута было тяжело прочесть его эмоции, а плавные движения пальцев в воздухе лишь нагнетали обстановку.
– «Саламандра» запрещенный наркотик – ты это знаешь. Официально его уже не производят – ты это знаешь. И, несмотря на то, что ты работаешь в самой гениальной биологической клоаке страны, ты не можешь просто так получить «саламандру». Ведь она хранится только в эталонном химическом хранилище – и это ты знаешь, - Кнут продолжал рассуждать, расчесывая воздух длинными пальцами, на которых было множество следов от порезов. – Составляющие «саламандры» были изучены и разложены на отдельные элементы, которые находятся под наблюдением химических служб контроля. И ты знаешь, что запросив составляющие «Сал-Аманд-6», ты поднимешь шумиху. Но она тебе не нужна. Ведь последуют вопросы, на которые ты должен будешь ответить.
Кирилл чувствовал, как сердце начинает разгоняться под усиливавшимся дыханием. Холодные мурашки сбегали вниз от шеи до поясницы. Он смотрел на Кнута и понимал, что является добычей перед львом, который еще не достаточно сильно проголодался. Маленькая антилопа, жмущаяся к земле между лап чудовища, она сама пришла к нему и склонила голову. И стоило Кириллу чуть выше задрать подбородок – лев сдвинул ближе лапы.
– И что же ты им ответишь? – Кнут взял секундную паузу, демонстративно подняв глаза к верху. – Что «саламандра» способна катализировать процесс мутации монии. Это, в свою очередь, приведет к быстрому появлению на свет вакцины от «белой язвы». Но ведь дело в том, что от «белой язвы» вакцины нет, - Кнут стукнул пальцем по столу на последнем слове.
– Так все думают, - Кирилл пытался направить Кнута по нужному пути. – Но я докажу что это не так. Что тебе стоит поверить мне?
Кнут широко улыбнулся. Белозубая улыбка сверкнула в полумраке, заставив Кирилла перевести взгляд в сторону.
– «Саламандра» не способна заставить монии мутировать. Поверь, юный гений, я о ней знаю куда больше тебя, - отрезал Кнут. – Если бы этот наркотик мог кого-то излечить, его бы заперли за семью замками в музее. Но на что действительно годится «саламандра» так это стать катализатором – это у нее всегда получалось. Для того она и была изобретена – быстрое ускорение химических процессов. Скорость – ее главное свойство. Ты куда-то спешишь?