Перерождение
Шрифт:
— Галя. — с опаской оглянувшись на Настю, представилась она. — Вот сейчас Коля подойдет и поговорим. Он сейчас, быстро, только за хлебом… и…. поговорим…
— Вот и хорошо, — еще раз улыбнулась Ольга, — тогда я пока в душ.
Когда она вышла из душа, Николай был уже дома, его басок слышался из гостиной. Подходя к открытой двери и в очередной раз представившись, Ольга предложила разместиться на кухне, потому что гостиная теперь больше напоминала склад, чем жилое помещение.
Переговоры прошли ко всеобщему удовлетворению. Оговорив частности стороны быстро пришли ко обоюдному согласию. Квартплата, предлагаемая жильцами, оказалась намного выше, чем Ольга предположила исходя из предложенной соседкой суммы,
Ольгу все вполне устроило. Она человек не конфликтный, вместе с тем жизнь научила ее без ссор и скандалов добиваться того, что она считает необходимым. Поэтому предстоящее совместное проживание в одной квартире ее не слишком беспокоило. Лишь бы не слишком шумели. Привыкшая к одиночеству и больничному полушепоту, она не любила шума в любых его проявлениях, будь то разошедшаяся гулянка или громкая музыка. Впрочем, добиться порядка в местах общего пользования она вполне способна, да и дома она не собирается сидеть, а в остальном… Вроде бы вполне адекватные люди, и сами боятся на улице оказаться. Николай, пожалуй, если и выпивает иногда, то не похож на буйного или запойного. Отношения между супругами уважительные, что редко случается в семье, где отец любит «горькую» больше семьи.
Поживем — увидим! Но будем надеяться на лучшее! Да, уж очень хочется хоть немного спокойствия, не больничной скуки и унылого покоя, а тихой уютной и немного бездумной тишины.
До Нового Года Ольга выправила все документы, получила паспорт и копии дипломов, вернула себе прежнюю спортивную форму и уже начала задумываться о работе. Состояние кошелька ее в этот период хоть и не позволяло бездумно относиться к покупкам, но было вполне терпимым.
Поэтому причиной появления мыслей о работе стало не финансовое положение, а стремление вновь ощутить себя полноценным членом общества. Но поскольку до Нового Года оставались считанные дни, то поисками работы Ольга решила заняться только после Новогодних каникул.
Этот так любимый в России праздник никогда не приносил ей ни веселья, ни радости. То счастливое время беззаботного детства, когда они втроем с папой и мамой проводили этот день, почти растворился в сознании и остался лишь легким воспоминанием чего-то радужного, сказочного и такого же недостижимого. После ухода отца из семьи, мать замкнулась, выражение боли и незаслуженной обиды навсегда поселилось в ее глазах. И встреча Нового Года в их маленькой семье почти свелась на нет. Дежурные салатики и елка также вскоре пропали из жизни. А спустя пару лет, мать и вовсе заболела, то выходя на работу на короткий период, то снова отправляясь в больницу, а там и навсегда оформила инвалидность и тихо угасала, не требуя к себе ни внимания, ни заботы, периодически перебираясь из дома в больницу и обратно. Тем не менее, она строго следила, чтобы Ольга уделяла учебе достаточно времени, и несмотря на то, что последние два года учебы в старших классах совпали с временем, когда появление мамы дома стало для Ольги особым праздником, та даже в больнице находила минутку, чтобы расспросить дочку об учебе, поинтересоваться ее делами и успехами. Безусловно, жить приходилось экономно, денег порой не хватала на самое необходимое, больница съедала почти все, что выплачивалось в качестве пенсии по инвалидности. Тем не менее, когда после школы Ольга заговорила о работе и, возможно, вечернем обучении, мать настояла, чтобы она поступила на дневной.
А еще через год мамы не стало.
Само собой, проводя много лет в одиночестве и Новый Год, и последующий за ним свой день рождения, Ольга перестала радоваться обоим этим событиям. И сейчас раздумывала, что делать. Оставаться с квартирантами не
Соседи по квартире поинтересовались ее планами, слегка фальшивя огорчились тому, что она уходит, и наигранно настойчиво уговаривая остаться, но Ольга не обижалась на это. Она прекрасно понимала, что у каждого свое представление о празднике, и тоже была бы не рада, если бы пришлось по обязанности делить вечер с посторонними людьми.
Зато с тетей Машей она, на удивление, прекрасно провела время. Они вмести и приготовили, и посидели за столом, и даже открыли приготовленную запасливой соседкой бутылку шампанского. Осилить ее не удалось, зато настроение быстро подскочило до застольных песен. Ольга пела неплохо, немного играла на пианино, но сейчас ее удивила тетя Маша. Как оказалось, она знала не только песни своего времени, но и современную попсу, запевая то репертуар Бернеса и Магомаева, а то и вовсе песенки-припевочки девочек-попрыгушек. Так на два голоса они перепели все, что вспомнили, потом вспомнили, что не допили шампанское… В общем, первая за многие годы встреча Нового Года получилась душевной, не слишком веселой, но и не грустной, как раз такой, что оставила после себя хорошее воспоминание.
Последующий за Новым Годом праздник, свой день рождения, Ольга решила отметить тортиком в той же компании, и строго-настрого запретила Марии Павловне оповещать о столь знаменательном событии своих соседей. Не хотелось ей ни дежурных застолий, ни, тем более, дежурных подарков.
Напротив, ей самой хотелось сделать что-нибудь примечательное для единственного, ставшего ей дорогим и близким, человека. Ольга вдруг вспомнила, как много лет назад, когда еще мама была здоровой, они отмечали Олин день рождения, сидя втроем на своей кухне. И тетя Маша была еще не старушкой, а вполне крепкой женщиной в возрасте. И мама была самой красивой и самой лучшей мамой на свете!
Угощением и сюрпризом на столе был не торт, хотя и его Оля не помнила, когда ела в последний раз. А сейчас стол украшала огромная коробка с множеством маленьких пушистых шариков, похожих на сбившихся в кучку цыплят, только не желтых, а светло-кофейных. Их было так много, что несколько дней после дня рождения она трепетно доставала из коробочки по три шарика — маме, тете Маше и себе. И они наслаждались чашкой чая с восхитительным пирожным! Их нежный миндальный вкус Ольга сохранила в памяти до сих пор. Ей до слез захотелось вернуть отголосок того дня. Она быстро собралась и поехала в кофейню, что находилась недалеко от бывшей маминой работы, в небольшом тихом переулке в самом центре города.
Как ни странно, за все годы кофейня сохранилась почти в нетронутом виде, лишь появилась яркая рекламная вывеска над входом. Пекут ли они еще свои фирменные пирожные? Ольга задумчиво разглядывала витрину, краем глаза отметив вошедших посетителей. Клиентов кроме нее не было, поэтому, видя, что она еще не определилась с выбором, продавец метнулся к вошедшей паре, помогая девушке снять шубку. Будущая мама, с грустью улыбнулась Ольга, отведя взгляд от витрины на чуть наметившийся животик девушки, и снова вернулась к созерцанию витрины, прикидывая, чего и сколько купить.
— Нет, Наташа, никакого кофе, тебе только чай! — резанул по слуху знакомый до боли голос.
Ольга вздрогнула и застыла, боясь поверить своему слуху, и продолжая смотреть на витрину.
Обслужив посетителей продавец подошел к Ольге:
— Девушка, вы определились?
Ольга скользнула по нему невидящим взглядом, и, полуобернувшись, посмотрела на пару. Алеша… дорогой. любимый. родной! Одновременно хотелось кинуться к нему, обнять, прижаться или бежать прочь, боясь этой выстраданной бессонными ночами в различных вариантах, и все-таки такой неожиданной, встречи!