Перевертыш. Часть 3
Шрифт:
Одновременно с плетениями Снежны разведчики Немода привязали ворота атакуемого особняка к двум экипажам, снаряженным четверками превосходных скакунов. Совместное усилие восьмерых лошадей по моему сигналу просто вырвало створки ворот, волоча их за собой по мощеной улице дальше.
Не обращая внимания на свистящие мимо стрелы, поскольку некоторые из лучников сквозь слезы и кашель таки нашли в себе силы завязать бой, мы стремглав выскочили на волю. По ранее оговоренному плану к нам навстречу должен был выдвинуться третий, последний экипаж, управляемый бойцом из команды Немода, и воин, которому по приказу выпала такая честь,
Заслышав крик одного из своих воинов о начавшемся штурме, Дорниэль даже улыбнулся сам себе в темноте, довольный тем, что план ловушки, вопреки сомнениям посла все-таки сработал и впереди его с бойцами ждет настоящее кровавое развлечение. Любое сражение, как известно, без убитых и увечных не обходится, пополняя тем самым внутренние источники Смерти дроу, главное вовремя отключить негаторы, тогда маги врага осознают свое бессилие и наткнутся на клинки его мечников. Кроме того, само предвкушение последующих пыток над пленными, которых по итогу схватки, несомненно, добудут его головорезы, толкало командира темных эльфов и полукровок вперед.
Однако когда первые, выскочившие из казармы бойцы запылали как факела, оглашая предсмертным криком ловушку, а остальные застопорились перед полыхнувшей у входа преградой, пятясь в страхе назад и больше не предпринимая попыток погасить или перепрыгнуть это пекло, Дорниэль понял, что происходит нечто странное.
И на этом их беды, к сожалению, не закончились, потому что секундные замешательства сыграли с обученными воинами злую шутку. Едкий белый дым быстро заполнил казарму, вызывая обильные слезы, надрывный кашель и смертельные отравления некоторых, поэтому срочно пришлось отдать команду прорываться через запасной выход, даже вопреки необходимости погони за беглецами.
Снаружи Дорниэль насчитал двадцать восемь уцелевших бойцов из своей команды, и семерых эльфов посольства, включая двух лучников с задних башен. Дыра вместо ворот четко указывала, что лазутчики благополучно ускользнули, а гуляющие по двору чудовища не смогли им чем-то помешать.
Пожар, к счастью, еще не разросся по всему дому, но как пить дать, уже привлек внимание соседей и тайных стражников города, далеко отсвечивая в темноте.
Дабы избежать лишних вопросов от властей столицы о странном составе охранного гарнизона на территории представительства эльфов, Дорниэль понимал, что надо срочно выводить часть уцелевшего отряда за стены города, но немедленно покинуть побоище, без выяснения некоторых подробностей, дроу не захотел. Ущемлено его самолюбие и найти следы отличившихся противников - дело чести и пища для мести. Поэтому командир скомандовал своим ребятам выдернуть негаторы, предполагая воспользоваться определенными плетениями школы Смерти, и быстро побежал по обгоревшим ступеням на верхний этаж.
Безголовый труп посла не то чтобы сильно огорчил дроу, но заставил еще раз задуматься о подготовке нападавших, расправившихся с магом без лишнего шума в самом сердце укрепленного дома. А как только действие негаторов прекратилось, Дорниэль заклинаниями на время сбил пламя, развеял оставшийся дым и спустился в подземелье.
Здесь тоже оказалось все хуже некуда – камера с ювелиром пуста, остальные тоже, постовые мертвы, причем в теле одного из них метательное оружие ночного убийцы государства Сирейс.
Быстро скастовав во дворе особняка плетение объемной иллюзии, дроу успел разглядеть обрывки сцены убегающих пленников, вел которых одетый в черную, закрытую до самых глаз облегающую экипировку воитель, подтверждая обнаруженные следы давних врагов.
Одно из родовых умений темных эльфов считывать картины недалекого прошлого с помощью магии Смерти, если минуло не больше получаса и вокруг щедро разлита энергия умерших, оказалось как нельзя кстати, иначе пришлось бы напрягать следопытов из светлых братьев и тратить на изучение территории некоторое драгоценное время.
Приказав посольским оставаться на месте, заливать угли водой и разбираться с властями, Дорниэль велел всем дроу и полукровкам рассредоточиться по городу, так как шансы пробиться малочисленной группой уцелевших через ворота, когда объявлена тревога, а затем уйти от преследования, ничтожно малы. Подобный вариант отхода заранее проговаривался с каждым, включая точку сбора в лесу за несколько миль пути от Альтуса и время ожидания остальных – трое суток к ряду…
Переправлять чужаков, пусть даже побывавших в казематах наших врагов к себе в столичный особняк я не захотел, как сильны и слезливы не были уговоры Менеланы. Ведь никто не знает, за какую команду они станут играть завтра, обретя свободу, и чем для нас обернется дерзкий погром посольства эльфов в будущем.
Временно бывших пленников ждал съемный угол в бедных кварталах столицы, так как среди преступников и воров трудно найти ночных беглецов, а весть об облаве или интересе тайных шпионов вмиг разносится среди постояльцев, оповещая всех, кто, так или иначе, вынужден вести скрытый образ жизни.
– Граф, мне необходимо с вами переговорить по душам, когда у вас будет возможность выслушать и обстоятельно подумать, - изрек монах, постоянно посматривающий на меня все время пути в карете.
Не знаю, как я сдержался, чтобы не выхватить нож, ведь опознать в экипированном воине конкретного дворянина, когда тело с ног до головы, кроме глаз, скрыто черным одеянием, может далеко не каждый из собственных подданных, а тут посторонний выдает твой нынешний титул, словно мы знакомы долгие годы. «Что это - предположение наобум, в надежде непроизвольного признания скрытой особы, или осознанный шаг, чтобы привлечь внимание пока есть такая возможность?» – сам себя мысленно спрашивал я.
– Я несколько месяцев провел в вашем домене, наблюдая за деяниями владетеля по заданию епископов Жилдо и Гурво, - как ни в чем не бывало, продолжил мужчина, - и, честно скажу, остался приятно удивлен. После этого я дал себе зарок вырваться из-под влияния церкви Многоликого и поселиться в графстве, поэтому запомнил ваши глаза, фигуру и голос, и не спутаю их, как бы ни менялось одеяние, ни с кем.
Момент истины определился для меня в ходе молчаливой паузы после его реплики. Если бы наблюдательный монах засуетился или опустился до примитивной мольбы - пришлось бы в резкой форме отвергнуть его догадки, послав вслед шпионов, но он просто ждал, так и не называя имени опознанного дворянина вслух.