Перевертыши: Дикий глаз — альтернатива

Март Михаил

— Может, мне уйти, пока не тронулся поезд?

— Нет. Я ждал именно тебя, Танюша. Ева меня предупредила, что ты можешь не прийти, но если придешь, то значит это судьба.

— Странная у меня сестренка. Знает обо мне больше, чем я сама о себе.

— Ты спасла ей жизнь, она отплатила

тебе тем же. Вы можете узнать друг друга еще лучше. Ева приглашает нас к себе на Лазурный берег, говорит, что хочет увидеть не только нас, но и своего племянника или племянницу.

— Эту встречу можно считать помолвкой?

Данила достал из кармана коробочку и открыл ее.

На черном бархате лежало обручальное кольцо.

— Ты читаешь мои мысли, — сказал он и подвинул коробочку к ней ближе.

Таня растерялась. Сегодня днем она стреляла себе в сердце и, вероятно, умерла. Очнувшись, попала в другую жизнь, непонятную и непривычную.

Они смотрели друг на друга, и им не требовалось слов. Вошел проводник.

— Извините, вам просили передать.

Он протянул девушке книгу в твердом переплете. На обложке она прочла:

«Татьяна Снежинская.

«Дневник женщины, которой не было».

— Кто передал? — спросила Таня.

— Мужчина. Не запомнил его, неприметный какой-то.

Поезд тронулся. На перроне стоял Вадим в белом костюме, с красной гвоздикой в петлице. Поезд медленно покидал Москву, и фигура в белом растаяла в вокзальной дымке.

— Сон! — прошептали губы девушки.

Дикий глаз — альтернатива

— Сон! — повторила она и проснулась.

Яркое солнце светило ей в глаза. Таня лениво поднялась со своей постели и увидела на тумбочке перед кроватью огромный букет чайных роз. Стрелки огромных напольных часов указывали на полдень. Муж дома, надо сделать ему кофе.

Таня встала, накинула легкий шелковый халатик и вышла в гостиную. Оказалось, супруг не посмел ее будить и сделал себе кофе сам. Он с жадностью читал ее последнюю рукопись. Таня присела на мягкий подлокотник кресла и, улыбнувшись, сказала:

— Жду вашей беспощадной критики, господин режиссер.

— Доброе утро, дорогая. Вещь любопытная, но требует правки. Мне не нравится название «Дикий глаз».

— Это объектив кинокамеры.

— Догадался. И я бы изменил конец. Читателю нужно что-то другое. Не знаю что, но…

— Успокойся, Данила, мне тоже не нравится конец, но менять я его не буду, иначе история превратится в сон.

Данила сделал глубокомысленное выражение лица.

— Сон? Жизнь и сон — страницы одной книги. Если читаешь ее внимательно, — это жизнь, а если будешь бегло пролистывать, — сон. В любом из вариантов твоя история не тянет на правду, но от тебя ее никто и не требует. Все твои романы всего лишь сказки. И все же я приму эту сказку за основу сценария.

— В благодарность за то, что я сделала тебя положительным героем?

— И, к сожалению, единственным.

Таня пересела на диван, поближе к мужу, и обняла его.

— В следующем романе я сделаю твою роль незаметной.

— Согласен, но только не в жизни.

Оба рассмеялись.