Перевести стрелки
Шрифт:
Папа сделал паузу, словно бы собираясь с духом. Я же и вдохнуть не смел. Впрочем, в этот миг затаил дыхание далеко не только я.
— ... Теперь мне остается только принять твой выбор.
Выдох. Шумный. Долгий. Словно я пытался разом изгнать им все сомнения и смуту, что терзали меня последнее время.
Я бросился отцу на шею. Есть в этом свое огромное счастье, когда близкий человек готов поддержать тебя, даже если сам не согласен с выбранной тобой мечтой.
— Ладно-ладно! — Проворчал он секунд через тридцать, похлопывая меня по спине.
Удивительно, но тот, чьи песни много лет пели детям, сам своих чувств выражать не умел совершенно. Вот сколько
"А, к черту все! Отец меня поддержал!", — ликование буквально вытеснило из моей, как оказалось, не слишком большой черепной коробки все плохие мысли. Не хватило им там места. Пришлось уступить вспышке безграничного и ничем не замутненного счастья!
Отец аккуратно отстранил меня, словно бы рассматривая, после чего (немыслимое дело!) довольно усмехнулся, пробежавшись глазами по сегодняшним "зарубкам" на моем лице, оставленным кадетом Красновым.
— Смотрю, осваиваешься!.. — С непонятной интонацией протянул он — я даже не сразу понял, что это шутка. — Ну, раз ты у нас уже совсем взрослый...
Я смущенно пожал плечами. Уверенности в "совсем" или "не совсем" у меня еще не было. Однако желания проверить — хоть отбавляй!
— Тогда... — Отец снова посторожел, еще раз окинув меня взглядом.
Сердце пропустило такт, а дыхание вновь застряло где-то в груди.
— С Днем рождения тебя, сын! — Просто закончил он.
Нехитрые слова словно бы послужили индульгенцией остальным к тому, чтобы "затискать" меня до полного изумления.
"Двадцать лет! Должно же это хоть что-то поменять в жизни, а?!", — думал я, чувствуя себя попавшей в бетономешалку лягушкой. А ведь меня еще и по рукам передали!
Очередная порция восторгов завершилась под насмешливым (я почти уверен, да!) взглядом отца. Но от него не веяло чем-то неприятным. Доброй была та усмешка!
— Ну а раз ты у нас уже взрослый, то пусть и подарок тебе будет таким же! — В голосе папы вновь скользнули нотки официоза, словно бы он произносил очередную речь — это от волнения, мне кажется. — От нашей Мастерской, Семьи... А, ладно! Колька...
Я аж вздрогнул. Лет с десяти моих, этот человек обращался ко мне исключительно "Николай". Особенно когда понял, что именно заставляло меня раз от раза приходить с улицы либо с разбитым носом, либо кулаками.
— ...Владей! — Просто закончил он, вложив мне в руку ключ с небольшим брелоком.
Сначала я разглядел только искусно стилизованную букву "М" — Меньшиков... И лишь потом обратил внимания на пристегнутый к нему простой ключ. От понимания ЧТО ЭТО у меня забилось чаще сердце. ТАКИЕ подарки в нашей семье делают крайне редко. Их ВООБЩЕ делают нечасто. И позволить себе могут крайне немногие.
Отец довольно улыбнулся, взмахнув рукой. Кинетиком он был довольно слабым, но на то чтобы сместить рубильник у входа в его личную мастерскую, великих сил и не нужно. Вспыхнул свет, заливая не такое уж и малое пространство. И вот теперь становилось ясно, ЧТО я не разглядел в углу — накрытый серым чехлом подарок. И уже по обводам, я мог сказать, что именно это такое... Вот только даже в такой миг боялся загадывать.
— Откроешь? — С улыбкой поинтересовался отец.
— Спрашиваешь! — Усмехнулся и я, в двенадцать шагов достигая цели.
Одно резкое движение, и...
— Ох!.. — Резко выдохнул я.
Да, это была она. Одна из пяти побитых временем и обстоятельствами машин, что мы взяли в качестве своей доли во время прошлогоднего похода за "трофеями" в небольшой
А вот диски явно "не родные". Это уже что-то ближе к концу эпохи Изобилия, но оттого общая картина смотрится ничуть не хуже! Эти "тапочки" придавали классическим чертам авто некую агрессивность и завершенность.
— Ну, что скажешь, сын? — Усмехнулся отец. — Что ты там бормочешь?..
— ... Четыре, пять... — Досчитал я, и громко объявил вслух. — Пятеро. И мест в салоне по числу нас! Прокатимся?!
Никто не отказался. И ответа от меня никто не ждал. Восторг в моем голосе и без того был слышен за километр!
Глава 10
– Уважаемые кадеты, инструктора, служащие и офицеры-воспитатели Железнодорожной Академии имени... Рад приветствовать всех на очередном круге обучения и поздравляю со знаменательной датой — пятидесятой годовщиной ее создания.
Прошедшие десятилетия подтверждают нашу приверженность славным традициям русской военной школы в деле подготовки будущего пополнения офицерского корпуса Вооруженных Сил Российской империи!..
Сильный голос начальника училища полковника Морданова звучал над главным плацем Академии, где ныне выстроились порядка трехсот человек. Подавляюще большинство тех, кому выпало счастье учиться или учить в одной из лучших военных училищ империи. А если спросить здесь присутствующих, то и лучшего!
Не все задние ряды могли разглядеть начальника Академии, невысокого поджарого мужчину годам ближе к пятидесяти, но тишина стояла такая, что не услышать голос Павла Степановича было невозможно. И да, он был одним из тех Девяти Выживших, вернувшихся спустя двадцать пять лет после выпуска в стены родного учебного заведения, чтобы передавать свой немалый к тому времени опыт следующему поколению.