Переводчик «Переводчика»
Шрифт:
— Ну, здрасьте! Как же, Ирина! Очнись, дорогая! — воскликнул я. — Вчера с нами приключилось множество всякого невероятного и умопомрачительного. Во-первых, у меня была Диана со своим мужем Артуром. У них еще забавная фамилия — Штукка. Но они не иностранцы. Штукки сильно повздорили и разругались. Позже к нам приехал Наум Гольц. Я звонил ему с тобой по мобильному телефону. Ночью мы сидели втроем в моей мансарде и читали один американский рассказ. Потом сожгли его и возвратились в нормальный мир. Ну, вспомнила?
— Вчера
— Верно, не приглашал. Ты сама пришла.
— Зачем? — спросила она.
— Услышала шум.
— Ошибаетесь. Я не приходила к вам вчера. Ни под каким видом. Поэтому никого из ваших друзей я не знаю — ни Дианы и Артура Штукка, ни Наума Гольца. Я затемно вернулась из города и сразу легла спать. Спала, правда, неважно — всю ночь снилась всякая ерунда. Со мной это обычно бывает перед сменой погоды.
— Значит, Ирина, ты… — замялся я, — извините, вы ничего-ничего не помните?
— Естественно, что нет. Это, Валентин, все ваши глупые фантазии. Простите, мне некогда — мне надо пропалывать капусту. А вам, я считаю, следует сейчас пойти к себе и хорошенько выспаться, — со строгими нотками в голосе произнесла она, счистила палочкой с резиновых сапог комья грязи и направилась к своим грядкам.
— Что ж, пока, — пробормотал я.
Обескураженный и совершенно сбитый с толку, я поплелся к дому. Вот тебе, бабушка, и нормальный мир! С приятным возвращением! Получается, что у Ирины вчерашний день, точнее, сегодняшняя ночь совершенно выпала из памяти. Впрочем, нельзя исключить, что она умело притворялась. Просто не желала оказаться вновь участницей этой криминально-мистической истории. Все могло быть.
Несчастный я человек! Запутался вконец!
По моей тропинке, брезгливо ступая лапами по влажному песку, шел кот Мурзик. Вот кому было наверняка прекрасно известно обо всех вчерашних событиях. Только он никому ничего не расскажет. Если лишь одной своей любимой деревенской белой кошке.
— Валентин, а я к тебе! — окликнула меня от калитки Варвара Марковна. На сей раз, появилась она весьма кстати. У меня затеплилась надежда, что с ее помощью я сумею разобраться во всем происходящем.
— Спасибо, Валентин! Ты очень выручил моего сына, — проговорила она, протягивая мне пачку сигарет. — Мы перед тобой в огромном долгу.
— Пустяки, Варвара. Дело соседское, — выдавил я тень улыбки. — Но теперь просьба к вам.
— Слушаю.
— Скажите, пожалуйста, вы помните новую синюю иномарку? Она стояла вчера здесь, на моем участке. У нее еще багажник неплотно закрывался.
— Нет, Валентин, хоть убей, не помню. Что, какие-нибудь неприятности? — оживилась она.
— Не совсем. Я просто кое-что уточняю.
— Ну, конечно, конечно. Уточняй.
— А помните: высокую, модно одетую женщину, с распущенными каштановыми волосами? Она была со мной.
Варвара поджала губы, подозрительно покосилась
— Тоже нет.
— Может, вы не обратили внимания?
— Нет. Это вряд ли. Говорю же: я не видела новую синюю машину и твою знакомую с каштановыми волосами, — твердо заявила она. — Я бы не позабыла. Чего-чего, а память у меня пока не отказывает. Но ты, Валентин, не расстраивайся. Такое и с моим сыном случается. Бывает, втемяшит что-нибудь себе в башку и ходит — всех доканывает. Главным образом после запоя. Но с тобой другая история. Я думаю, что это тебе от одиночества лезут в голову разные шальные мысли.
— Вероятно, — согласился я, поняв, что Варвара в объяснении моей ситуации мне не помощница.
— Ты будь уж осторожнее — не поддавайся этим мыслям. Сопротивляйся им, — посоветовала она. — До добра они не доведут.
— Я постараюсь.
— Да, чуть не позабыла. Недавно мой сын подружился с француженкой — с настоящей, из самой Франции. Из Бордо. Ремонтировал у нее унитаз, какой-то сложной иностранной конструкции. Она, француженка, поселилась в нашем городском доме, в квартире по соседству.
— Как любопытно, — приободрил я сам себя.
— Еще как! — просияв, подтвердила Варвара. — И этой француженке из Бордо хочется познакомиться со сведущим человеком. Чтоб тот, стало быть, посоветовал — перевод какого писателя лучше сделать. Нашего нынешнего писателя.
— Ага, понятно.
— Потому как в Бордо у нее остался дружок-переводчик. Мой сын рассказал о тебе — она заинтересовалась. Поэтому потолкуй с ней. Уважь человека. Женька договорится о встрече. Очень вежливая, симпатичная француженка. Прямо как из кино этого… Ну, как его имя? Ага, из кино Люка Бессонна.
— Обещаю, что я обязательно встречусь с ней. В ближайшие же дни, — заверил я. К счастью, начал накрапывать дождь, подаривший мне благовидный предлог раскланяться с Варварой.
Я прибежал в дом и поздравил себя с тем, что превратился в кретина. Законченного. По крайней мере, в глазах обеих своих соседок. Разве стала бы иначе Ирина посылать меня спать среди бела дня? А Варвара — рассказывать эту бредовую историю про вежливую француженку со сломанным унитазом сложной конструкции?
Ладно, кретин так кретин. Никуда от этого не денешься. Народу виднее.
Но что у меня получается? Варвара помнила о взятой у меня вчера пачке сигарет, а о Диане и ее автомобиле — нет. Она начисто позабыла все, что было каким-либо образом связано с рассказом Блейна-младшего. Впрочем, как и Ирина. Что позволяло уже строить определенные предположения.
Я немного посидел в кресле на веранде, машинально отгоняя от корзины с яблоками назойливую стайку мушек-дрозофил. Повздыхал-поохал — и, набравшись решимости, достал из кармана пиджака, висевшего на вешалке, мобильный телефон и позвонил Диане.