Переяславская ночь
Шрифт:
Что ты захочешь, хоть куда веди нас
Направо иль налево, как угодно,
На муку, на смерть, в ад... Мы добровольно...
За веру православную, за род наш!..
Анастасий
Раб Божий Симеон, умерь порывы!
Послушай лишь меня... Твоя в том воля –
Сочтёшь ли нужным, или нет, – как знаешь,
Послушай...
Герцик
Что я буду слушать здесь?
Хоть богу служишь ты и календарь
Толкуешь, сам я знаю, что мне делать.
Анастасий
Я
Напрасно сердишься, сын мой. Я разве
Советую, чтобы ляхам подчиняться?!
Нет, дорогой наш Симеон, неправда.
Пусть Бог нас упасёт: душа моя
Болеет за родную землю нашу.
И так на свете нелегко мне жить...
Ужасно так, что огненную муку
В аду кромешном легче бы принять,
Чем мучиться, на то везде взирая,
Как вера православная страдает
И добрый наш народ рыдает горько...
Да только одного мне жаль, того
Что вместо освобождения и счастья,
Накличете вы новую беду!
Из распрей ваших ведь добра не будет;
Всех переловят, а потом суровей
Начнут теснить – вот, собственно, и всё!
А мой совет: отправить бы кого-то
К Хмельницкому, что б попросить его,
Что б смиловался он, – прислал нам помощь;
Ведь мы и так безмерно уж страдаем. Да!
Тогда мы бы свободу обрели,
Изгнали прочь отсюда чуждых ляхов,
И всё ж не так, как раньше изгоняли,
Что перережут всех и перетопят!
Спаси от этого нас Бог! Великий грех
Отплачивать злодеям по-злодейски;
И потому не мести, а свободы
Нам нужно.
Чужестранец
Посылает вам пан гетман
Поклон свой и велит прочесть письмо.
(Читает).
« Известно нам, что в Переяславе
Поляки притесняют украинцев,
И граждане ещё там несвободны.
Так я, любезные единоверцы,
Пять тысяч войска посылаю в помощь
Для истребленья всех проклятых ляхов,
Так славьте, Божьи дети, Бога с нами,
Избавившего свой народ от тяжкой скорби».
Петро
Как?
Чужестранец
Так.
Шум среди народа.
Герцик
Они того не стоят, не желают.
Чужестранец
Готовьте войско: я его возглавлю.
Под вечер, как смеркаться уже станет,
И соберутся в храме латиняне,
Наметьте каждый дом, где лях живет,
Ударьте в колокол и режьте супостатов;
А мы, услышав, явимся сейчас,
Кругом весь Переяслав обступив,
И ни одна проклятая душа
Не вырвется без мщения отсюда.
К утру вы все получите свободу,
И в этот день двойной случится праздник,
То Воскресение Христово, а с ним – наше
Освобождение от тягостной неволи.
На утро здесь лишь будут христиане,
А этим вечером сразятся с нами звери.
Поляки не покроют себя славой,
И гибели никто пусть не избегнет,
Измучьте их; пусть маленький ребёнок
Вздохнёт легко сегодня, пусть не жжёт
Позор неволи нас... Не будет завтра
Здесь духа вражеского, ибо так велит
Ваш господин, вельможный гетман вам!
Все
Смерть латинянам! Смерть им, супостатам!
Все мы освободимся!
Чужестранец
Не кричите,
Не надрывайте свои глотки так,
А то услышат недруги нас раньше.
Ты, Герцик, возвратишь свою невесту;
Ты, бедный, мать свою вернёшь. Для всех
Найдётся дело этим утром.
Петро
Кто ты,
Забавный человек? Скажи на милость,
Освободитель наш, кто ты таков?
Чужестранец
Лысенко!
Все с криком бросаются к нему; расспросы, шум, гам.
Тише, тише!
Голоса
Как? Что? Неужто мёртвые встают?
Родимый батюшка! Освободитель!
Быть может, это ложь, что вражьи ляхи
Тебя убили? Нет, вот раны! Правда!
Ты жив, воскрес из мертвых? Или призрак?!
Лысенко
Нет, я – Лысенко, люди добрые, не призрак!
Лысенко я... Вам странно, странно видеть
Меня из гроба вставшим? Страшно вам
Узреть живого мертвеца! Не удивляйтесь,
Ведь для людей своих наш милосердный
Господь творит такие чудеса.
Я знаю, братцы, что разнесся слух,
Что недруги Лысенко доконали,
Что умер он от голода в темнице;
Что руки помертвелые не могут
Сердца их уязвить; что его ноги
На их погибель и на муки их не смогут
Уже подняться, и одна душа
Бессильно реет, созерцая горько
Печальную судьбу семьи родимой,
Как сокол в облаках в далёком небе,
И, видя братское несчастье, стонет,
И зря стремится, бьётся, как волна,
Что по Днепру гуляет в непогоду,
Клокочет, рвется, сыплет мелкой пылью,
Хотела бы и берег затопить,
Но вырваться из русла неспособна...
Да, братцы, да; весть эта справедлива.
Я вправду уж мертвец: для мира мёртв я
И для себя. Уж я не человек;
Уж я не тот Лысенко, что меж вами
Когда-то лучшим казаком казался
И впереди отборного отряда
На вороном коне всё выступал...