Перезагрузка

– Да ерунда все это!
– воскликнул высокий худой парень и энергично отрицая, рубанул воздух ладонью.
– Вот увидишь, ничего не будет! Прогнутся наши начальнички в очередной раз. Что они дураки, собственных детей и капиталы, находящиеся за границей терять?

– Иногда нельзя уступать, - возразил второй парень. Этот был с виду крепче, хотя и пониже. А в лицах обоих нечто неуловимо присутствовало, любому постороннему намекая на родство. Причем длинный был брюнет,

– Если речь идет о выживании, - убеждено заявил первый, - всегда можно договориться. Ну не идиоты ж они, конченные, неизвестно с чего решившие угробить всех. Даже догматик и волюнтарист Хрущев сдал назад, когда выяснилось, что может случиться большой бум. А эти-то не той породы, - он аж подпрыгнул на ящике, чуть не сшибив очередным взмахом руки себе на голову бутылку с уксусом.

Сидели они в подсобке, сплошь забитой штабелями всевозможных коробок, пакетов и банок. Мебель здесь отсутствовала полностью и устроились на наиболее подходящих предметах.

– Пока что не похоже, что готовы договариваться. Интернет отрезали, связь с заграницей в любом виде тоже. Радио глушат, одни государственные работают и то сплошь музыка и грозные заявления. Мобилки и то не соединяет. Даже самолеты все посадили. Представляешь, сколько народу сейчас застряло в какой-то Анталии или Испании и не может вернуться? Между прочим, в данном случае прямая дорога в лагерь для враждебных граждан. Это ведь страны НАТО.

– Может потому наглухо перекрыли, чтоб не знали люди что происходит?

– Да военные и то не в курсе!

– Ну да, Стас, наш папахен большой начальник, - пренебрежительно отмахнулся длинный.
– Начальник отдельного железнодорожного батальона. Раз его в известность не поставили...

– Дурак, что ли, Мишка? Хотя бы общие приказы довести обязаны.

– Может и сказали.

– Не, он бы не стал врать. Никому ничего не ясно и не понятно вплоть до округа.

Без всякого мигания погасла лампочка.

– Опа!
– сказал Стас.
– Это только у нас или вообще?

Он поднялся и толкнул дверь на кухню. Там тоже было темно. Гремя чем-то железным и в пол голоса ругаясь прошел внутрь.

– Похоже весь район вырубило, - крикнул, - дома темные стоят.

В этот момент лампочки замигали и снова загорелись, но уже не так ярко, будто напряжения не хватало.

– На улице окна все равно темные.

– Это запасной генератор больницы заработал, - объяснил стоящий в дверях подсобки Мишка.
– Не общая сеть.

– Сначала связь, потом транспорт, теперь электричество?

– Затемнение?
– с сомнением спросил Мишка. Кажется он уже не был столь оптимистичен.
– В наше время фигня. Наводят не так.

Дверь распахнулась с силой, треснув о стену. Почти вбежала женщина. Еще не старая, в белом халате.

– Вы здесь?
– вскричала с заметным облегчением в голосе.
– А Слава не вернулся? Ведь знала, нельзя отпускать!

– Да что такое мама, - удивился Стас.
– Он же в гараже, давай сбегаю - пять минут.

– Сидите здесь!
– почти закричала она.
– Будете мне носиться туда-сюда, а я вас искать. Сама схожу.

– Может вместе?

– Никуда не уходите!
– приказным тоном потребовала и метнулась на выход.

Стас извлек из кармана сигареты и усевшись на подоконник задымил.

– Оно тебе надо, - пробурчал брат.
– Вернется, опять шуметь станет. Расстроится.

Тот обернулся, явно готовый послать далеко и надолго. И тут завыла сирена, заставив обоих подскочить.

– Песец, - в голос сказал Стас, спрыгивая на пол и помчавшись к двери. Открыл и уставился на торопливо ковыляющую по этажу процессию больных всех возрастов и пола.

– Быстрее, быстрее!
– нервно кричал срывающимся голосом пожилой начальник отделения.
– В лифт не садится! По лестнице пешком.

Тут он тормознул при виде застывших парней.

– Поздняковы? Раз уж здесь, помогите людям, - и показал на последних отставших.

Первой из последних в забеге двигалась со скоростью умирающей черепахи, пытающаяся торопиться бабка, тащившая за собой капельницу на подставке с колесиками. Мало того, что ноги еле волочит, так еще и трубка в вену воткнута. Сзади за ней прыгал совсем молодой парень, постриженный практически под ноль на костылях с обеими ногами в гипсе. Больница осталась от времен, когда всем заправляли люди в погонах, но теперь в ней лечились не только военнослужащие и члены их семей. Лежали все вперемешку. Все лучше, чем ехать в Астрахань или Волгоград, особенно когда всерьез прижмет и время терять нельзя.

– Давайте ребята, - доктор почти просил, причем звучало это странно, поскольку орал в полный голос, иначе под сирену ничего не услышать.
– Всем в бомбоубежище надо.

Они переглянулись.

– Напиши записку и прямо к двери приклей, - решил Стас.
– В подсобке есть скотч. Потом догоняй.

Бабку почти понес, под ее оханье, волоча заодно штатив или как там эта штука в виде палки на колесиках называется. Солдатик самостоятельно бодро обогнал по коридору, но на лестнице замешкался. Передвигаться на костылях по ступенькам не самое приятное занятие. В одной руке костыли, в другой перила. А на ноги толком не опереться. Впрочем, застрять в лифте, если вторично отрубится электричество тоже не лучший вариант. Но и передвигаться со старухой, страхуя и чувствуя насколько быстро заканчивается терпение от ее жалоб и попыток лично двигаться, тоже мало приятно.

– Ох, сынок, - сказала томно бабка, когда они спустились на второй пролет.
– Туалета здесь нет?

– Внизу, - ответил сквозь зубы Стас, размышляя нафиг он взялся за это неблагодарное дело. До сих пор пенсионеров через дорогу не переводил и тимуровца не изображал.
– Уже недалеко.

Вообще-то он не помнил есть ли в бомбоубежище толчки, но раз сидеть предстоит долго, наверное должны иметься. Это ж положено предусмотреть для минимального комфорта. Прежде внутрь не заглядывал. Еще пару дней назад там был склад всякой хозяйственной дребедени, необходимой больнице от постельного белья до разнообразной поломоечной химии. Вытаскивали сегодня, освобождая пространство, силами лечащихся. Не все ж с переломами и в лежку. Правда часть ходячих из-за новостей разбежалась по домам. А они чтоб не припахали сидели у матери в подсобке. Таскать чужое добро не шибко мечталось. Нема дурных, пусть срочники стараются, а они люди гражданские и не обязаны.