Пережитое и передуманное, Вернадский Владимир Иванович

Пережитое и передуманное

на обложку

Вернадский Владимир Иванович

Шрифт:

Письмо к С. Ф. Ольденбургу [66]

22 августа 1924 г. Париж

Дорогой Сергей, сегодня я посылаю заказным письмом на имя президента свое заявление в Академию, в котором заявляю, что я не возвращаюсь к 1 сентября, и объясняю, почему я считаю себя вправе это сделать.

Мне хочется тебе высказать более определенно — в чем идея этого. Я не хочу это обнародовать публично. Очень возможно, что я имею дело с новыми химическими элементами, к тому же с очень странными свойствами, расширяющими даже, может быть, таблицу Менделеева. Это одна гипотеза, мною и моей помощницей проверяемая. Другая гипотеза — нахождение изотопов урана, — может быть, еще более интересная, но тоже важная — образование урановых — неизвестных почти комплексов.

Ольденбург

Сергей Федорович (1863—1934) — академик, востоковед, один из основателей русской индологической школы, друг В.И.Вернадского еще со времен университетского «братства». С 1904 по 1929 гг. занимал официальный пост Непременного секретаря Академии наук. Это письмо касается урегулирования формальных моментов продления заграничной командировки В.И.Вернадского во Франции.

Для меня очень важно, что я теперь нахожу некоторые из этих явлений не только в минералах Конго, где я их нашел, но и для некоторых урановых тел Португалии и Корнваллиса. Одно из явлений, мною наблюдаемых, описано и объяснено, но мне удалось неопровержимо доказать, что объяснение… неверно.

Я чувствую, что коснулся большого, неведомого. Я не знаю, хватит ли моих сил и способностей в нем разобраться и сколько потребует времени эта работа. Но я чувствую, что я, ни с чем не считаясь, пойду по этому пути, и ты должен понять, что при этих условиях я не могу подчиняться прошению Академии и приехать тот же час в Петербург…

Мое заявление Академии я хочу, чтобы было доведено до Конференции. В благоприятном случае первые результаты моей работы будут к декабрю. Всего лучшего. Наташа и я шлем горячий привет.

Твой Владимир.

Из писем к БЛ. Личкову [67]

15–16 августа 1934 г. Санаторий «Узкое»

Я много времени начинаю внутри себя отдавать этим более философским вопросам — не случайности того движения народных масс и исканий, которое тесно связано с тем действием, которое человеческая мысль (часть структуры биосферы — геохимически исключительная в наше время) открывает на геохимические процессы. Я думаю, уже сейчас научная мысль не может пойти назад и устоят те формы общественной жизни, которые этому не противоречат.

«Переписка В. И. Вернадского с Б. Л. Личковым». Кн. 1 (1918–1939). М.: «Наука», 1979; кн. 2 (1940–1944). М.: «Наука», 1980. В. И.Вернадский принял большое участие в судьбе своего ученика — профессора геолога Бориса Леонидовича Личкова (1888–1966), добиваясь его освобождения от ареста, утверждения докторского звания и др.

Эти многие месяцы, которые мы с Вами не виделись, я находился в странном и необычном для моего возраста (71 год) состоянии — непрерывного роста. Многое сделалось мне ясным, чего не видел раньше. Во — первых, складывается новая наука — радиогеология (прочел в Радиевом институте ряд лекций, и выходит моя французская книжка «Le probleme de la radiogeologie», об этом читал в Париже, Праге (по — французски и немецки) и в Варшаве). В связи с этим для меня выяснилось, что существует помимо выветривания и метаморфического изменения радиохимическое изменение, играющее огромную роль, на которую не обращали внимания.

Я находился и нахожусь в этом периоде творчества, несмотря на тяжелые переживания — смерть Сергея Федоровича и т. д.

12 января 1935 г. Ленинград

Вы не огорчайтесь на меня, что я так мало отвечаю на Ваши письма, — я завален работой и с ней не справляюсь. Переезд Академии в Москву, радиогеология, силикаты, биогеохимические проблемы в их срочных требованиях совершенно не дают мне возможности вести сколько-нибудь энергичную переписку. Учтите мои годы.

Я переживал и переживаю такие подъемы творчества, как и Вы, и по опыту думаю, что всегда такое изложение надо переделать несколько раз, прежде чем оно выльется в нужную форму. И было бы очень хорошо, чтобы Вы попробовали переписать, отделывая и перечитывая вновь то, что Вы написали.

Я понимаю, что это тяжело и трудно сделать в Ваших условиях, но это совершенно неизбежно, и спешность отражается в Ваших статьях.

12 мая 1935 г.

Мне кажется, что если Вы хотите вести те широкие темы, которые у Вас вырисовываются, — читайте, но не печатайте, отделывайте и переделывайте. Думайте — многое, конечно, никогда не будет напечатано, как горы моих рукописей в связи с живым веществом. Но наступит благоприятный момент, и все переменится. То, что Вы будете работать, но не сможете отделывать сейчас же, может быть, к Вашей пользе будет.

Всего, дорогой Борис Леонидович, хорошего, и помните, все преходяще, и Ваша жизнь впереди. Конечно, не бросайте большую тему — и работайте над ней сколько можно.

Собирайте материал и обдумывайте.

15 ноября 1936 г. Москва

Как я Вам писал, я сильно продвинул свою книгу «Об основных понятиях биогеохимии», вчерне написал «Введение» и весь план ее обдумал. Теперь надо писать, и я хочу это устроить, как главное свое дело. Очень многое я продумал, и выясняется многое. Ввожу новое понятие «ноосфера», которое предложено Леруа в 1929 году и которое позволяет ввести исторический процесс человечества как продолжение биохимической истории живого вещества.

25 января 1937 г. Москва

Я очень много думал над тем идеалом, который мы получаем в структуре ноосферы. Сейчас пишу — все же урывками, хотя