Перикулюм
Шрифт:
— А теперь не дергайся, — посоветовала клоунесса, когда человек в маске с оранжевыми светодиодными крестами вместо глаз присел рядом с ней на корточки, держа в руке блестящий клинок.
Его спутники открыли Эбби рот. И мы услышали, как они свернули ей челюсть.
— О боже, нет! — воскликнул Леонард, отворачиваясь, чтобы не видеть происходящего.
Я застыла на месте и, не моргая, смотрела на то, как Эбби вытащили язык, и мужчина в светодиодной маске начал его отрезать. Как она кричала… Мэверик меня отпустил, и я схватила Киарана за предплечье,
Там было так много крови, что я чувствовала ее запах, видела, как стекающие ручейки на платформе сливаются в лужи и капают вниз. Что-то хлюпнуло и лопнуло… ей вырезали язык.
Человек в маске встал и поднял его. Убедившись, что все взгляды прикованы к нему, он приподнял свою маску и положил отрезанный язык себе в рот.
Меня мало чем можно удивить, но это внушало отвращение на каком-то совершенно новом уровне. Когда он начал жевать, меня замутило, и я отвернулась.
— Чувак, за что? — прошептала Мэл, уткнувшись лицом мне в спину.
— Ну, теперь мы можем идти? — спросила Грейслин, когда люди в масках одобрительно заулюлюкали.
Я подняла глаза как раз в тот момент, когда она попыталась подойти к закрытым воротам.
Кайрос быстро ее остановил, обхватив за пояс.
— Не вздумай никуда уходить.
— Это совсем рядом, — она ткнула пальцем в сторону ворот.
Повернувшись к платформе, я увидела, как двое мужчин в масках наклонились и подняли Эбби.
Небрежным броском они скинули ее к нам вниз. Ее тело с глухим стуком ударилось о землю, но, вроде бы, больше ничего не сломалось. Она была очень даже жива, челюсть слишком сильно вывернута вправо, язык исчез. С ее лица густым потоком стекала кровь, заливая подбородок и траву. Издаваемые ею звуки напомнили мне хрипы забиваемой свиньи.
— Что нам делать? — спросила Марго, не решаясь к ней подойти.
— Убить ее, — просто сказала я.
— Что? — взвизгнул Леонард. — Мы не можем…
— Да посмотрите на нее, — произнесла я, повернувшись к нему. — Может, вы знаете какую-нибудь больницу, куда нам ее отвезти? Или отделение экстренной помощи?
— Она не животное, и мы не можем вот так просто положить конец ее мученьям, — отрезал он.
— Она даже говорить не может, — пробормотала Грейслин.
Эбби начала подниматься, тем самым показывая, что у нее гораздо больше сил, чем я предполагала.
Хотя полная отключка принесла бы ей больше пользы, чем попытка к нам приблизиться. Не успела она сделать и двух шагов, как с одной стороны ее голова разлетелась от меткого выстрела парня с дробовиком. Звук громким эхом отозвался в ночи.
Мне на щеку брызнуло что-то влажное, и в воздух выплеснулись кровь и мозговое вещество, разлетевшись по траве вместе с крошечными фрагментами ее черепа. Тело Эбби дернулось вправо и рухнуло у наших ног, лицом вниз с зияющей дырой, обнажившей верхнюю часть ее внутренностей.
Леонард отвернулся и, уперев руки в колени, начал блевать. Фигуры в масках
Ворота впереди распахнулись, открыв нам путь к следующему пункту назначения.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Мы шли уже несколько часов.
Я знала только, что дорога была долгой, поскольку Луна померкла, и небо осветили первые проблески зари.
Я просто валилась с ног, чувствовала себя грязной и липкой, и мне отчаянно хотелось принять душ.
Кровь Эбби или что там из нее выплеснулось, засохло у меня на щеке, только усилив это мерзкое ощущение.
Киаран не отходил от меня, но, покинув поляну, мы с ним почти не разговаривали. Что мне было делать? Поблагодарить его за то, что он снова спас мне жизнь, пусть даже за счет другого человека? Или же начать пытать, кто он, черт возьми, такой, и почему продолжает это делать?
Может, и то и другое?
Или ни того, ни другого?
Со всеми остальными разговор протекал достаточно легко. Никто не вспоминал об Эбби. Не думаю, что кому-то из нас были нужны подробности того, чему мы стали свидетелями.
Я бы не сказала, что ее смерть была такой же ужасной, как смерть Сьюзен, но, бесспорно, жестокой. Это заставило меня задуматься о том, кто же эти люди в масках.
В особенности парень в черно-белой маске и тот, который не поморщившись съел сырой окровавленный язык. И еще клоунесса…
Мне не следовало допускать такие мысли. Это шло вразрез со всем, чем мне так решительно не хотелось становиться. Я даже не попыталась спасти Эбби, а потребовала, чтобы ее прикончили, как животное, которым, по словам Леонарда она не была. Как свинью, которую она мне напомнила, когда ей раскурочили лицо.
Я искренне считала, что убить ее было бы гуманнее, чем таскать по городу без языка и со сломанной челюстью.
Неужели я оказалась неправа?
Я попыталась взглянуть на ситуацию с этой точки зрения и не смогла. Не знаю, может, во мне говорила прежняя я. До сих пор мне довольно хорошо удавалось лгать, притворяясь, что я могу быть кем угодно, только не грязной и трагически ущербной из-за той жизни, которую вела далеко отсюда.
Это был настоящий отдых от ада. Киаран не помогал делу. Он являлся тем, кем могла быть я, лишний раз напоминая о том, что именно я пыталась отрицать. Глядя на него, казалось, что быть плохим так просто. Красивый и извращенный до глубины души, он беззастенчиво признавал свою природу.
Я ему завидовала. Я мечтала о такого рода самопринятии и душевной свободе.
Жизнь стала бы намного проще, если бы я просто перестала пытаться быть той, кем не являюсь.
— Ты знаешь, куда мы идем? — спросила его я, краем глаза наблюдая за Леонардом.