Период распада. Апофеоз войны
Шрифт:
– А если…
– Не, этот точно не встанет, – уверенно заявил здоровяк, высыпая дрова возле машины. – Промерз до костей.
Аркадию стало не по себе. Он еще раз глянул на тело и только сейчас обратил внимание, как над мертвецом змеится искажениями воздух, сочась неживым светом. Аномалия. Старик мысленно прикинул: «Сколько отсюда до Зоны? Прилично будет. А аномалии уже и сюда проникли. Если болезнь окончательно не уничтожит все человечество, то за нее это сделает Зона, выпустив на волю всех своих питомцев, словно в отместку за все, что люди творили с ней безнаказанно столько лет».
Подошел Марио. Плавя руками горсть снега и обмывая образовавшейся водой руки, спросил:
– А кстати, кто-нибудь знает, почему они выходят из Зоны? Ведь раньше, еще до Судного дня, только там и были замечены?
– Ясно почему, – хмыкнул Нерон, вновь направляясь к лесу. – Ноосфера нарушена, вот и лезут.
– Что? Какая еще ноосфера? – не понял Ник.
– Это такая оболочка планеты и околопланетного пространства, которая несет на себе печать разумной деятельности человека, след его разумности, – с умным видом пояснил Вовка, смерив собеседников таким взглядом, будто те были несмышлеными малышами. – Людей нет, ноосфера истощена, превращается потихоньку в некросферу. Вот они и лезут сюда.
– Ноосфера, некросфера, – высунул голову из машины Изолента. – Опять свои бредни вещаешь?
– Не бредни это!
– Бредни! «След разумности»! Ишь, какие слова знает! Вон, погляди на след разумности, в снегу лежит.
– Да ну тебя, алкаш!
– Сам дурак!
Изолента вылез из машины, поежился, попрыгал. Заметил дрова, схватил пару веток потолще и вновь спрятался в «уазике».
Летевший против ветра ворон хрипло каркнул.
«Тревога, поднятая птицей, живущей рядом с человеком, рождает тревогу и в душе человека», – подумал Каша, глядя на ворона. Птица была явно больна: часть оперения вылиняла, а черные бусинки глаз уже начали наливаться молочной белизной.
«Не жилец», – понял старик.
– Бреднями он мои слова называет! – обиделся Нерон. – Вон старик сейчас такого наговорил, что-то никто за бредни не принял. А мои слова – и сразу бредни.
– Я правду сказал, – не сдержался Каша.
Конец ознакомительного фрагмента.