Персиковый мед Матильды
Шрифт:
– Я сама расскажу, как было дело. Да, действительно, ему очень нравилась эта русская женщина. И надо отдать ей должное: она не польстилась на его деньги, не уступила ему, хотя он был весьма настойчив. Не стану спорить – я сама во многом виновата, это же я воспитала его таким, баловала его с раннего детства – его желания были для меня законом. Но не я одна такая! А в тот день, когда случилось это несчастье и Татьяна погибла случайно, я повторяю – случайно, – Михаэль пришел ко мне. Почти приполз… на коленях… и стал умолять помочь ему. Но что я могла сделать? Ведь все было кончено! Татьяна, ударившись головой о каменный пол, умерла. В это было трудно поверить! Конечно, я как безумная кричала на Михаэля, но что толку было в моих словах? Моя русская служанка все равно не воскресла бы. Требовалось как-то спасать Михаэля. И тогда я предложила ему план, он возник в моем мозгу сразу, словно я всю жизнь только тем и занималась, что придумывала подобные злодейства. Сейчас, когда уже не имеет смысла
– Не думаю, что он придумал что-то оригинальнее взятки, – пожал плечами Мартин Альбет. – К сожалению, некоторые полицейские не в силах устоять перед кругленькой суммой.
– Поэтому, даже будь он трезв, его могли остановить для проверки. Моя мысль ясна: он не мог отправиться на машине с трупом женщины в багажнике, уехать подальше от замка. Это было бы слишком рискованно. Вот мы и решили, что тело лучше всего оставить неподалеку от дороги, в лесу. Мы сделали это еще и в надежде на то, что труп довольно быстро обнаружат, поскольку именно там часто проводят время влюбленные парочки, устраивают пикники. Сначала мы хотели просто оставить тело на земле, но потом я вдруг с ужасом поняла, что, если обнаружат труп Татьяны и кто-то опознает его, полицейские непременно станут допрашивать именно нас с Михаэлем. Вот тогда-то я, оставив Михаэля в лесу, ночью, рядом с трупом…
– Вы поехали в лес вдвоем?! – спросил комиссар.
– Да, я не могла оставить сына в такой ситуации одного.
– Что было дальше? И зачем вам понадобилось, чтобы тело быстро обнаружили?
– Невозможно постоянно жить в страхе, в ожидании того, что труп найдут и примутся трепать нам нервы, – просто ответила Лора. – Хотелось, чтобы эта история поскорее закончилась. Я привезла из замка серную кислоту и облила лицо Татьяны. Правда, для этого мне пришлось хлебнуть изрядную порцию виски – иначе я бы просто спятила! Словом, я сказала Михаэлю: надо сделать все возможное, чтобы труп русской никто не опознал. А для этого неплохо быстренько найти ей замену, чтобы в замке по-прежнему работала русская женщина. Я уже наметила, кого уволить, причем намеревалась сделать это таким образом, чтобы люди поняли: их увольняют по уважительной причине. Я закрываю замок на ремонт и временно прекращаю прием туристов. Собиралась дать им хорошие премиальные. Что я потом и сделала, исключив своего водителя, Курта. Он никогда в жизни не стал бы давать показания против меня. Он исключительно предан мне!
– Что вы сделали с трупом? – спросил комиссар устало.
– Мы закопали его там, куда привезли. Могилу забросали хвоей, сучьями, еловыми ветвями. Вернулись домой, и я в тот же вечер принялась обзванивать конторы, занимающиеся трудоустройством служащих, просмотрела газеты. Я искала русскую женщину определенного возраста, хотя бы немного владеющую немецким и имеющую опыт работы уборщицей. Я знаю, что в Германии работает довольно много русских женщин, но выбрать ту, которая хотя бы отдаленно – телосложением, возрастом – походила бы на Татьяну, оказалось довольно сложно. И все же мне такую подобрали. Перед тем как принять ее, я довольно долго с ней беседовала. Объяснила, что в замке работала русская, Татьяна, приблизительно такого же возраста, слегка похожая на нее, в которую мой сын Михаэль был страстно влюблен. Но женщина эта уволилась, уехала из страны, и у моего мальчика началась страшная депрессия, якобы он чуть не умер. Тогда я и решила, что спасти его может только другая женщина, похожая на нее. Желательно, чтобы ее тоже звали Татьяной и чтобы она ответила на чувства моего сына. Я не скрыла того, что в ее обязанности, помимо уборки, будут входить интимные услуги. И за все это я пообещала ей довольно приличное месячное жалованье. Конечно, история, которую я выдумала на скорую руку, была слишком банальной. Думаю, Татьяна номер два понимала, что дело нечистое, раз ей предлагают такие большие деньги. Но я уверена, что ее меньше всего интересовала любовь моего сына к уволившейся русской, как мало занимал и сам факт, что молодой человек, влюбившийся в определенную женщину, не может так скоро променять ее на другую – пусть одного с ней типа. Ей были важны деньги. Она запросила аванс и тут же получила его. Так и вышло, что в замке по-прежнему работала русская женщина по имени Татьяна. Конечно, если бы первая Татьяна была более общительной, часто выходила бы из замка, ездила за покупками в город или проводила свободное время в «Красной башне», нам следовало бы придумывать другой план: многие знали бы ее в лицо. А так – ее видели только кухарка, повар, конюх и сторож, которых я уволила. Курту достаточно было сказать два слова, чтобы он не задавал лишних вопросов.
– Но ее жених из Мюнхена, Дитрих? – Комиссар Альбет развел руками.
– Шнелленберг, – подсказал Саша.
– Вот-вот, Шнелленберг, он-то отлично знал, где работает его невеста!
– Они отравили его, – ответил за Лору Саша. – Свяжитесь с мюнхенской полицией, и вы узнаете, что приблизительно в то время, когда убили мою сестру, ровно год тому назад в Мюнхене, в собственной квартире был обнаружен труп господина Шнелленберга. Он был отравлен сильнодействующим ядом, тем самым, которым Лора Бор намеревалась отравить Татьяну Медовую – вторую Татьяну, труп которой я якобы обнаружил вот в этой комнате. Но об этой женщине я расскажу чуть позже, после того, как фрау Бор договорит до конца.
– Вам есть что добавить, фрау Бор? – спросил комиссар. – Это правда – то, что сообщил господин Миллер?
– Пока был жив Шнелленберг, нас могли арестовать в любую минуту. Ведь Татьяна Полозова исчезла! Он бы не оставил этого дела, искал бы ее, подключил бы полицию. Он был привязан к этой русской, собирался жениться на ней. Михаэль поехал в Мюнхен, разыскал его и…
– Я не убивал его! Я не уверен, что он допил кофе до конца, хотя ему действительно стало плохо. Он вскочил, корчась и держась за горло, как в кино… попятился… По иронии судьбы, он погиб примерно так же, как и его невеста. Ударился об угол мраморного камина и разбил затылок. Там было очень много крови… А я убежал! Но, если честно, я гордился тем, что сделал это! Ведь это давало нам с мамой возможность и дальше жить в замке, а не в тюрьме!
24. «Зоммерберг»
– Постойте! – вскричал вдруг комиссар Альбет. – Я так понимаю, что Михаэль совершил два убийства? Или же… три?!
Лора схватила Михаэля за руку и крепко сжала ее.
– Вы в своем уме, господин комиссар? Решили навешать на нас всех собак? Всех, кого убили за последние двадцать лет? – Она была в бешенстве. – Какое еще убийство? Михаэль, о чем он?
– Но ведь в лесу, на том самом месте, где обнаружили труп… предположим, Татьяны Полозовой, сестры господина Миллера, Йохан Эш нашел платье и туфлю своей пропавшей сестры, Матильды! Благодаря его находке мы и обнаружили тело! Правда, платья уже не было. Оно странным образом исчезло. Может быть, вы, Михаэль, расскажете, где вы спрятали труп Матильды Эш?
– А я откуда знаю? – Щеки Михаэля порозовели. – Я ее сто лет не видел! И тем более не убивал! Мы с Мати прекрасно ладили, я даже, как мне казалось, был увлечен ею, но она же сами знаете какая!
– А как вы объясните, что там, где мы нашли труп Полозовой, оказалось платье Матильды Эш?
– Расскажи им, Михаэль, а то тебя обвинят и в том, чего ты не совершал! Надо же такое придумать – убийство Матильды! – возмутилась Лора Бор. – Ну же, не молчи!
– Просто это тело… Татьяны… оно так долго лежало в лесу… а я… нервы у меня совсем расшатались! Я постоянно думал о том, что совершил, потерял сон, начал пить – я не мог не пить. Словом, я начал сходить с ума. Мне уже хотелось, чтобы тело поскорее нашли и кто-то его опознал, но только чтобы никто не понял. Чтобы полиция не узнала, кого и за что убили, и дело закрыли бы. Ведь никто не искал русскую служанку! – Он тяжело дышал. – И тут мы вспомнили о Матильде Эш, о девушке, которую знает весь Раушенбург, пропавшей в прошлом году! Конечно, она совсем не походила на Полозову, хотя тоже была статной и русоволосой.
– Где же вы взяли ее платье, если не убивали ее? – резко спросил комиссар.
– Мы встречались с ней задолго до того, как она исчезла, – заговорил Михаэль быстро, эмоционально, путаясь в словах, словно желая успеть рассказать все-все. – Мати приходила в замок. Мы неплохо проводили время в садовом домике. Выпивали, с ней было весело. Не знаю, кому понадобилось убивать такую прелестную девушку? Однажды мы с ней набрались по самые уши, и я забрал у нее платье и туфли. В чем, спрашиваю, ты пойдешь домой? Мати надела дождевик садовника, его старые ботинки – и ушла, чуть ли не приплясывая. А ее платье осталось у меня. Мати потом исчезла, не знаю, куда она подевалась! Представьте себе мою ситуацию: я ищу способ превратить труп Татьяны в тело другой женщины, и тут пропадает Мати, а у меня ее вещи. Я подумал: судьба улыбнулась мне! Платье Матильды я повесил на дереве, у могилы Полозовой. Но время шло, а его все не находили! Я боялся, что от платья ничего не останется, шли дожди… а было важно, чтобы его кто-то увидел – уж больно заметное платье, его знали все, с кем встречалась Мати, ухажеров у нее было много. А потом я подумал: история с ее платьем – опасна. Ведь меня могут обвинить в убийстве Мати! К тому же люди знали, что мы с ней время от времени встречаемся. Да и мама сказала, что это была плохая идея. Словом, я решил срочно забрать платье. Приехал в лес и взял его. И ее туфлю тоже.
– Вы постоянно говорите об одной туфле, а где же вторая? – поинтересовался комиссар Альбет.
– Не знаю. Когда мы с Мати ночью веселились в домике садовника, я был очень пьян. Возможно, я просто выбросил ее или это сделал наш садовник. Его потом уволили. Да и вообще, вторая туфля меня не интересовала.
– Вы забрали туфлю… Все правильно. Йохан показал место, где он обнаружил вещи пропавшей сестры, и именно там оказался зарытый вами труп.
– Но удивительно то, господин комиссар, что эта несчастная женщина, я имею в виду Кристину Эш, в совершенно чужом теле опознала свою дочь! – вставила Лора.