Персона царских кровей
Шрифт:
Не успев доехать до стола, старик проговорил недовольным тоном:
– Сережа, ты очень распустил обслуживающий персонал! Эта новая горничная, которую ты нанял, ведет себя совершенно недопустимым образом! Она воображает, что…
– Какая новая горничная? – удивленно переспросил Сергей. – В последнее время я никого не нанимал, Марианна Васильевна вполне справляется… Кстати, дядя Петя, познакомься – это Надежда Лебедева, моя старинная знакомая… Надя, а этот склочный господин с замашками старого барина – мой дядя Петр Афанасьевич. Всю жизнь, между прочим, проработавший поваром в известном ресторане.
Петр Афанасьевич взглянул на Надежду и смущенно закашлял.
– Что-то сегодня все кашляют, – усмехнулась Надежда Николаевна. – Уж не докатилась ли до этих благословенных мест эпидемия новомодного гриппа?
– Типун тебе на язык! – в притворном ужасе воскликнул Сергей. – Тем более летом гриппа, кажется, не бывает… Марианна Васильевна, можно подавать обед!
Последние слова он бросил куда-то за спину, и тотчас из неприметной двери в глубине столовой показалась невысокая кругленькая женщина средних лет в белом переднике, она катила перед собой сервировочный столик, уставленный всевозможными кушаньями.
Обед был выше всяческих похвал, хотя Надежда так проголодалась, что удовлетворилась бы и тарелкой вареной картошки или пустой гречневой каши.
На первое Марианна Васильевна подала суп-пюре из цветной капусты, который назывался красивым словом «крем-дюбарри». Суп был такой вкусный, что Надежда сделала над собой усилие, чтобы не выхлебать всю тарелку мгновенно и не подобрать корочкой остатки супа. Затем настал черед основного блюда.
– Рыбу или мясо? – тихонько спросила Марианна Васильевна, наклонившись к Надежде.
Надежда выбрала рыбу, и ей принесли большой кусок форели, жаренной на гриле и дивно пахнущей ароматными травами. Перед мужчинами положили по куску мяса, которые еле помещались на тарелке. Алиса от второго блюда отказалась, она и суп-то ела нехотя, а больше крошила сухарики, глядя невидящими глазами мимо всех. Еще экономка поставила на стол огромное блюдо зеленого салата, красиво декорированного кружочками помидоров и огурцов.
Несмотря на малое количество сотрапезников общего разговора за столом не получалось. Хозяин внимательно прислушивался к словам прораба, тот бормотал что-то настолько тихо, что Надежда едва могла понять. Разговор шел о каких-то строительных делах, и это было странно – вроде бы делами мужчины занимаются в кабинете, раскладывая перед собой чертежи и сметы. Алиса, как уже говорилось, молчала, причем, как казалось Надежде, делала это демонстративно. Петр Афанасьевич поглощал мясо с такой легкостью и аппетитом, как будто ему было не восемьдесят лет, а чуть больше двадцати.
Надежда ожидала начала общей беседы и мысленно подбирала осторожные и деликатные слова, чтобы ненароком не задеть никого из странных обитателей этого дома.
Вот именно, они все казались ей какими-то странными, ненастоящими. Вся комната вместе с обстановкой выглядела театральной декорацией, а люди за столом – не слишком хорошими актерами.
Надежда с Сергеем схватились одновременно за лопаточку для салата, показалось ей или нет, что в глазах ее старого приятеля зреет серьезное беспокойство?
Теперь он мало напоминал того уверенного в себе, преуспевающего богатого человека, что подсадил ее в свою дорогую машину. Стали видны морщины вокруг крыльев носа и усталый взгляд.
«Что-то тут неладно у них… – подумала Надежда, – знала бы, что все у него в доме так непросто, ни за что не поехала бы сюда. Впрочем, разве у меня был выбор?»
Надежда решила, что раз все молчат, то она тоже не станет лезть с разговорами. В самом деле, ее привезли сюда случайно, подобрали, можно сказать, на дороге, ее номер шестнадцатый.
После рыбы, которую Надежда запила бокалом отличного белого вина, она совершенно осоловела от сытости.
– Мороженое или крем-брюле? – снова наклонилась к ней Марианна Васильевна, и Надежда недоуменно подняла брови: вроде бы крем-брюле – тоже вид мороженого.
– Соглашайтесь на крем-брюле, – посоветовал Петр Афанасьевич, – я сам научил Марианну готовить его с карамелью.
Надежда мысленно пожала плечами и подумала, что было бы, если бы этот дом принадлежал ей. Как сидели бы они с мужем в этой огромной столовой и перекрикивались через стол… Тоска какая!
Нет уж, если строить большой дом, то нужно, чтобы он был полон детей и животных. Сергей говорил о детях, что он и дом-то такой построил в расчете на отпрысков.
«Не поздновато ли? – задумалась Надежда Николаевна. – Конечно, он меня помоложе, но всего лет на пять-шесть, не больше. А жене-то уж тридцать точно есть. Что ж, она еще молодая, вполне может ему родить наследника… Кстати, если детей у них пока нет, то отчего животных не завели? В таком домине можно не одну, а трех собак завести. И охрана особняку не помешает».
Как бы в ответ ее мыслям, кто-то мягко тронул Надежду лапой за ногу.
– Ой! – Она наклонилась и увидела вроде бы кошку. Серую, очень худую, длинную и абсолютно голую, без шерсти.
– Дэзинька! – слегка оживилась Алиса. – Иди скорее к мамочке!
Она выудила из-под стола длинное узкое тельце и обернула вокруг шеи, словно горжетку, только без меха. Кошка держалась спокойно, видно, такое обращение было ей не впервой. Алиса отщипнула кусочек мяса с тарелки мужа и сунула в рот кошке. Та приняла угощение сдержанно, без должного воодушевления.
Теперь уже Надежда точно заметила в глазах хозяина дома признаки недовольства.
– Не корми ее со стола! – буркнул он. – На это есть специальное время и место!
В ответ Алиса посмотрела на него таким взглядом, что даже Надежда поежилась. Ох, неладно что-то между супругами! Впрочем, это совершенно не ее дело. Ее дело – сидеть тихо и делать вид, что она всем довольна. И так три дня, пока Сергей не соберется в город. Потому что самостоятельно она из этой глуши не выберется. Вот сваляла-то она дурака, когда согласилась на его приглашение! Никто ей здесь не рад, никто не собирается ее развлекать. Впрочем, тут же опомнилась Надежда, у нее действительно не было выбора. Так что нужно быть благодарной Сергею и судьбе за то, что не бросили ее на пустынной дороге.