Персона нон грата
Шрифт:
Глава 31
ТАЙНЫ ЧЕРНОГО ПРУДА
Неожиданно куда-то запропастилась Гертруда Францевна.
Мышка еще утром приметила, что кошки не видать ни в доме, ни на прилегающей к усадьбе территории. Она сказала об этом Стасу, но тот лишь отмахнулся: нашла, очевидно, какое-то занятие по своему кошачьему профилю… Может, в ней пробудился древний инстинкт, и она, вообразив себя хищником, решила «зачистить» усадьбу от мелких грызунов…
Ирма с Анной уже собирались заняться поисками общей любимицы, но приезд Римаса отвлек их от этой затеи. Зато позднее, когда мужчины, о чем-то посовещавшись наедине, уехали по каким-то своим важным делам в Паневежис, девушки вновь принялись искать Гертруду Францевну, но дозваться ее не смогли.
– Онуте, ты не знаешь, куда подевалась наша кошечка? – поинтересовалась Ирма у бабушки. – Мы всю усадьбу обыскали, но нигде не можем ее найти!
– Кошку? – переспросила пожилая женщина. – Видела я вашу… эту… как там вы ее обзываете?
– Гертруда Францевна.
– Нет, чтоб назвать просто и ясно – Кате [15] … Все у вас, городских, не как у людей.
– Так где ты ее видела, Онуте? И когда?
– Когда вы завтракать сели. Смотрю, Вирас в лес пошел. По той дорожке, что ведет к Черному пруду. И кошка ваша за ним увязалась…
15
Кошка (литов.).
– Как?! – всплеснула руками Ирма. – Она ведь у нас городская! А вдруг затеряется в ваших лесах?! Что, если дорогу не сможет назад найти?!
Вот же беда…
– Чтоб кошка не нашла обратную дорогу? – удивилась старая Онуте. – Такого не может быть.
– Бабушка, ты не понимаешь… Она умница, конечно… но ее среда обитания – это городская квартира или служебный офис. Хуторская усадьба еще куда ни шло. Но лес для нее – это чужой, опасный мир!
– Городская, говоришь? А кто моего Вилкаса в конуру в первый же день загнал?
– Гм… Как ты думаешь, бабушка, куда Вирас пошел?
– Наверное, на Черный пруд отправился. Даже не знаю, что он там делает в последнее время…
Ирма перевела этот разговор стоящей рядом с ними москвичке Головиной.
– А где находится этот Черный пруд? – спросила Анна.
– Километрах в двух с половиной от хутора… если идти напрямик, через лес.
– Может, сходим туда? Жалко будет, если такая кошечка пропадет…
Заодно и ноги разомнем.
Ирма вновь повернулась к бабушке.
– Онуте, мы прогуляемся с Аней, поищем нашу кошку. Ты не волнуйся, я местность вокруг хутора хорошо знаю…
– Когда вернутся мужчины, они будут ругаться, что я отпустила вас одних.
– Мы быстро, Онуте… одна нога здесь, другая там. А нашим мужчинам мы ничего не скажем.
Экипировавшись соответствующим образом, они покинули хуторскую усадьбу.
Тропинка вывела их на просеку, которая после очередной вырубки леса успела затянуться кустарником и молодыми деревцами; эта просека и должна была вывести их к цели.
– Ирма, а почему тот пруд, куда мы направляемся, называется – Черный? Тебе что-нибудь известно об этом?
Как-то незаметно они перешли на «ты», ну а испытания последних дней еще сильнее сблизили молодых женщин, с первых минут знакомства почувствовавших взаимную приязнь.
– Я как-то спрашивала у Онуте, но даже она не знает. Говорит, всегда так называли: Черное озеро, Черный пруд… Может, потому, что вода там с коричневатым оттенком… из-за торфяников, наверное… Хотя раньше там можно было купаться, да и рыба водилась…
– А сейчас?
– Загадили водоем, причем капитально… В середине восьмидесятых собирались здесь неподалеку построить завод по производству бытовой химии. Начали строить очистные сооружения, но потом все заглохло…
Зато из других мест, из Паневежиса и из того же Мажейкяя, сюда, на этот водоем, оборудованный подъездной дорогой, повадились свозить всякую дрянь… разные отходы. Приедут вечерком две-три автоцистерны, выплеснут через шланги в пруд какие-нибудь отходы, и поминай как звали! Пользуются тем, что никто их здесь не может поймать за руку…
Вот подойдем поближе, и ты сразу уловишь специфический запашок…
Вскоре лес расступился, открыв их взорам вид на круглый, как блюдце из темной керамики, водоем – его диаметр составлял немногим более полукилометра. Кое-где вдоль берега тянулась неширокой полоской ледяная корочка грязноватых оттенков, хрупкая, как яичная скорлупа.
Вода и вправду имела коричневатый оттенок, но вдобавок к этому естественному тону поверхность водоема была подернута жирной мазутной пленкой…
К счастью, ветер задувал со стороны хутора, так что их обоняние, когда они вышли к превращенному в отстойник пруду, особенно не пострадало.
Косматого мужчину, одетого в брезентовую куртку с капюшоном и кирзачи, они обнаружили в том месте, где в Черный пруд упирается проселочная дорога и где часть берега была забетонирована еще полтора десятка лет назад, когда этот водоем планировалось оснастить очистными сооружениями для нужд народного хозяйства.
Сразу они как-то не поняли, чем он здесь занимается. И лишь когда подошли к нему вплотную, их осенило…
Вирас, оказывается, решил перекопать подъездные пути к превращенному в сточную канаву водоему. В одном месте он уже успел вырыть – на эту работу у него ушел не один день – довольно глубокий ров, частично теперь заполненный грунтовыми водами. А сейчас, вооружившись лопатой, копал еще одну канаву, с таким расчетом, чтобы даже в сухую погоду ни одна машина не смогла вдоль лесной опушки выбраться на берег водоема – а следовательно, никто более не сможет сливать в пруд разные отходы и нечистоты.