Персона
Шрифт:
– А где его пытали, известно?
– В том самом помещении, где он был найден. В большом здании, которое вот уже несколько лет пустует. На следующей неделе там должны начать ремонт. Жиль занимается фото- и видеосъемкой, Марион описывает место преступления.
– Кто его нашел?
– Некий доктор Гбетро, врач, дежуривший прошлой ночью. Сорок пять лет, из них десять в этой больнице, ранее ни в чем предосудительном замечен не был, признаки того, что он как-то связан с этим делом, отсутствуют. Танги сейчас пытается выжать из него все, что можно, но он, похоже, чист.
– Как он на него наткнулся?
– Без малого в
Чтобы указать точное место, Лоране ткнула пальцем в конец галереи, по которой они размашисто шагали.
– И там услышал сдавленные крики, доносившиеся с верхних этажей.
Сквозь каменную колоннаду постепенно проглядывала запущенная пристройка. Ее внешний облик тяготел к течению научной архитектуры, популярному в конце XIX века. Чувствовалось, что автор проекта стремился к симметрии и простоте всего комплекса.
– Дверь пришлось выломать, – объяснила Лоране, показывая на борозды в дереве вокруг металлического запора, – замок, как видишь, старый, и, чтобы вскрыть его, никакие особые навыки не нужны. К тому же мы находимся в отдаленном углу территории больницы, который не покрывают камеры видеонаблюдения.
– Пусть Жиль над этим поработает и просмотрит данные на всех, кто мог знать обо всех этих разрозненных элементах: о заброшенном здании, о двери, о системе видеонаблюдения.
– Да, он уже в курсе, но для этого понадобится время, ведь таких может оказаться не одна тысяча.
Поднимаясь по ступеням широкой каменной лестницы, Фрэнк внимательно вглядывался в облупившиеся стены. Краска, когда-то белая, теперь повсюду отваливалась. Окна по-прежнему пропускали яркий, слепящий свет, едва сдерживаемый слоем пыли и грязи, достойным шедевра Тоуба Хупера [6] .
Проводя рукой по массивным деревянным перилам, Фрэнк чувствовал бремя Истории, вокруг них чуть ли не вырастали тени прошлого. Он повернулся к Лоране, чьи белокурые волосы самым поразительным образом выделялись на фоне скорбного, обветшалого здания.
6
Купер Toyб (1943–2017) – американский режиссер, сценарист и продюсер, специализировавшийся на фильмах ужасов.
– Продолжай. Что же наш доктор сделал дальше?
– Увидев, что дверь вскрыта, он позвонил со своего телефона в службу безопасности и вошел – попытаться определить источник криков.
– Не дожидаясь охранников?
– По его словам, он понял, что кричит человек, оказавшийся в самом бедственном положении, и посчитал своим долгом как можно быстрее прийти к нему на помощь.
– Что было потом?
– Источник шума пришлось искать несколько минут. Помещение утопало во мраке, там никого не было, электричество не работало. Органы восприятия сбивало с толку акустическое эхо. Двигаясь на ощупь, он добрался до палаты триста четырнадцать на третьем этаже и там нашел нашу жертву. Попытался ей помощь, но когда попробовал снять маску, тут же понял, что случилось что-то страшное. Несколько мгновений спустя прибыла охрана. Выяснив, что раны жертвы серьезнее
– Как он все это пережил?
– Доктор в шоке. Странно наблюдать, что этот здоровяк под два метра ростом и центнер весом, проработавший в психушке десять лет, до такой степени потрясен увиденным.
– Уж ты наговоришь! – бросил Фрэнк, с трудом переводя дух.
Последние ступеньки напомнили ему о возрасте.
Они с Лоране поднялись на третий этаж. Марион, суетившаяся в коридоре у входа в триста четырнадцатую палату, махнула Фрэнку рукой, который ответил ей тем же и пропустил ее внутрь.
– Привет, патрон.
– Здравствуй, Марион.
Под началом Фрэнка девушка стала работать полтора года назад. В составе его команды ей, как судмедэксперту, поручалось анализировать место каждого преступления. Она дольше большинства других просидела на университетской скамье и приобрела сразу несколько специальностей, написав по каждой из них диссертацию. В ее арсенале было несколько методик идентификации, в первую очередь одонтологическая, а также морфологический анализ следов крови.
Она вымахала будь здоров и была выше их всех, в ряде случаев на целую голову, а то и на две. Это придавало ей какой-то нескладный облик, будто она не всегда могла в совершенстве владеть своими ходулями. При этом, надевая халат, маску и натягивая перчатки, она демонстрировала несравненную точность. К Марион Фрэнк питал самые теплые чувства, особенно когда узнал, что девушка не собирается оставаться в полиции. Ей хотелось совершить кругосветное путешествие. «Через год-два, – заверяла она, – когда вы больше не будете во мне нуждаться». А в действительности – когда ей больше нечему будет учиться. Фрэнк необыкновенно ценил эту оригинальность, лишенную амбиций, не имеющую ничего общего с личным успехом.
Дверь в палату была сделана из толстой деревянной пластины и для усиления пропитана защитным слоем. Посередине в ней вырезали отверстие, обеспечивавшее обзор внутренностей помещения. От любопытных ее ограждала металлическая решетка. В ней имелось три замка – внизу, вверху и посередине. Все ржавые – их как поставили когда-то, так больше и не меняли.
Фрэнк переступил порог и огляделся по сторонам. Он стоял в небольшой комнатенке площадью шесть квадратных метров. На полу – невзрачная плитка, та же облупившаяся белизна, что и на стенах, вокруг – едкий запах плесени, пота, блевотины и крови. В нескольких местах виднелись ее свежие пятна.
– Сориентируешь меня? – спросил Фрэнк, повернувшись к Марион.
– Мужчину привязали посередине. – Она показала на железный, побитый ржавчиной стул. – На нем видны многочисленные следы вытекания из организма различных жидкостей. Также мы обнаружили много крови. Здесь, здесь и вот здесь. – Она по очереди показала на середину комнаты, на стену справа от них и за стулом. – Под стулом ее тоже очень много, вероятно, из-за ампутации гениталий.
Фрэнк застыл на пороге, двери, не рискуя затоптать что-нибудь на месте преступления. Марион обозначила проходы к каждому уголку комнаты. Ей приходилось совершать странные движения, выгибаясь и перешагивая через какие-то участки. Порой казалось, что девушка пошатывается, хотя на самом деле это была демонстрация образцовой ловкости, позволяющей действовать в наиболее значимых зонах, которые надо было сохранить нетронутыми.