Перспектива смерти
Шрифт:
– А вот тут вы не правы Вера Николаевна. Не правы! Я ловлю не людей, а отморозков и сажаю в тюрьму не безвинных, а преступников! Преступников, которые могут нанести вред и вам и Оле в том числе!
Вера Николаевна обернулась и посмотрела на Виктора. Улыбнувшись, она кивнула головой:
– Ну, хорошо, хорошо. Извините. Это я немного конечно перегнула. Кофе хотите?
– Нет, – обиженно ответил Виктор. – У меня нет времени – кофе распивать. Дайте мне ключи, и я пойду.
Вера Николаевна вернулась назад и села на диван. Она внимательно посмотрела в глаза Виктору:
– Виктор, что она и машину бросила?
– Да, не бросила. Просто на стояке где она ее ставит – нужно место освободить. Они там забор делать будут. А Ольга мне ключи не оставила. Вот и все. Дайте мне ключи от машины ее. У нее ведь должны быть запасные?
Сечина старшая задумалась. Помолчав, она кивнула на сервант:
– Да, по-моему, они там в вазочке. Сейчас посмотрю.
Вера Николаевна встала и, подойдя к серванту, открыла стеклянную дверцу. Передвигая вазы, она неожиданно спросила тихим голосом:
– Виктор, я не хотела вам этого говорить, но скажу. Вижу все-таки вы человек честный. И вам не хочется врать. И вас не хочется вводить в заблуждение.
Поляков насторожился.
– Вы не знаете Виктор – кто такой Павел?
Виктор не мог понять к чему клонит Сечина старшая.
– Какой еще Павел?
– Ну, я не знаю. Если бы знала. Я бы не спрашивала.
– А как вы про этого Павла узнали?
– Да никак я не узнала. Просто он звонил сюда несколько раз. Вот и все.
– Он что, этот человек представлялся Павлом?
– Нет, конечно. Никто мне не представлялся. Просто я несколько раз, вот, в течение уже последней недели, слышала разговоры дочери. Олечка разговаривает постоянно с одним и тем же мужчиной. С Павлом. Она зовет его Павел. Причем два последних разговора у них были весьма напряженными. Ольга даже прикрикнула на него.
Поляков удивленно смотрел на Веру Николаевну. Мать, подслушав разговоры дочери – стала невольным свидетелем странного диалога. Вот тебе раз! Ольга, что-то ему – Виктору, не сказала. А может, они давно угрожали? Может, она давно уже боялась? Откуда она могла знать, что бывшему мужу Владимиру угрожает опасность? Ну, пусть он ей пожаловался. И все! Но Ольга то – судя по ее тону и главное – той истерике, которой она ему устроила из-за несостоявшегося свидания с Сечиным, была уверена, что Владимир попадет в опасную ситуацию. Виктор начинал это понимать сейчас. Но почему Ольга ему не рассказала об этом Павле? Она боялась! Поляков вспомнил, как вела себя Сенина последние дни. Она была раздражена и часто плакала. Значит Павел, значит новый фигурант.
– Виктор, вы как будто меня не слышите?! Вы не знаете – кто такой этот Павел? Вы я вижу – тоже это имя слышите впервые.
– Хм, да Вера Николаевна. Я слышу это имя впервые.
– Значит, вам серьезно нужно поговорить с моей дочерью – коль вы хотите, на ней женится. Жена, даже будущая не должна вести всякие разговоры с мужчинами, о которых не знает ее хоть и будущий – но супруг!
– Я согласен с вами Вера Николаевна. Согласен. Когда она приедет, я обязательно с ней поговорю. А пока – вы нашли ключи?
– Да, вот, пожалуйста, – Сечина протянула ему брелок с ключом.
Виктор встал с кресла и положив ключи от машины Ольги в карман спросил у Сечиной:
– Вера Николаевна, а о чем она говорила с Павлом?
Вера Николаевна укоризненно на него посмотрела:
– Обижаете меня вы Виктор. Обижаете! Я вовсе не подслушивала их разговоры. Не подслушивала! Я просто стала невольным свидетелем, а это большая разница!
– Хорошо, хорошо, извините, так, о чем они говорили?
Вера Николаевна надула губы. Отвернувшись, она посмотрела в окно. Поляков ждал. Он не торопил женщину – видя, что ей не приятно об этом говорить. Наконец Сечина старшая, вновь посмотрела ему в глаза и грустно улыбнувшись, ответила:
– О деньгах.
– О чем?
– О деньгах.
– Вы уверены?
Вера Николаевна рассмеялась. Ее смех звучал немного вульгарно. Женщина запрокинула голову и махнув рукой сказала, тяжело дыша:
– Ой, вот вы меня и рассмешили. Когда говорят фразу – пятьдесят тысяч долларов, я думаю, это звучит именно о деньгах.
– А, кто сказал пятьдесят тысяч долларов?
– Это сказала Ольга. Кто ж еще. Я не могла слышать, что говорит ее собеседник. Ведь он говорил это в трубку.
Поляков задумался и почесал лоб. Сечина, видя его смущение, добавила:
– Вижу и это для вас неожиданность. Хотя я могу вас успокоить. Скорее всего – это ее деловой партнер.
– С чего вы так решили?
– Да с кем еще Ольга могла, говорит о деньгах?
– Как знать, как знать, – задумчиво ответил Виктор.
– Значит, вы говорите – Оля приедет через пару дней?
– Да.
– Ой! Что-то я не верю вам Виктор. Не верю.
– Почему?
– А, что ж она из Москвы не позвонила мне? Она обычно из любой страны или города куда уезжает – звонит.
– Просто у нее много дел, наверное. Вот и все.
– Ой! Что-то все это мне не нравится. Ой, не нравится.
– Извините, мне нужно идти, – Виктор попятился и вышел, в коридор.
Пока он одевал, дубленку и шапку – Вера Николаевна пристально смотрела на него. Женщина, сложив руки на груди, словно пытаясь понять – что ей, не рассказал Поляков, изучала его взглядом. Виктор обулся и выпрямившись – посмотрел на Веру Николаевну:
– Ну, мне пора.
– До свидания Виктор. Ив се же подумайте о том, что я вам сказала.
– Обязательно.
Когда дверь захлопывалась за ним, Поляков непроизвольно услышал фразу, брошенную ему вдогонку хозяйкой квартиры:
– И все-таки Вова лучше…
– Если бы ты знала, что его больше нет, – тихо пробурчал себе под нос Поляков спускаясь по лестнице.
Этот разговор с будущей тещей оставил в душе у Полякова неприятный осадок. Как и предполагал Виктор, Вера Николаевна не в восторге от их отношений с Ольгой. Хотя, как ему показалось – эта женщина вообще не в восторге от мужчин. И ее дифирамбы погибшему Владимиру ничто иное, как унижение его, Полякова самолюбия. Она старалась показать ему – ты не достоин ее дочери. Вот и все.