Перспективы новой экономической политики

В предисловии к первому изданию «Капитала» Маркс писал много раз цитировавшиеся потом слова: «Великая наука может и должна учиться у других». Правда, общество, раз оно попало на след естественного закона своего развития… не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами. Но оно может сократить и смягчить муки родов. А несколько выше в том же предисловии Маркс говорил: «Страна, промышленно более развитая, показывает менее развитой стране лишь картину ее собственного будущего».

Увы, и на европейском континенте и на американском материке мы имеем страны, промышленно гораздо больше развитые, чем Россия, но, к сожалению, ни одна из этих стран не в состоянии показать о промышленно отсталой советской России картину ее ближайшего будущего. Тот неожиданный зигзаг, который проделала история фактом победы в результате установления диктатуры пролетариата как раз в одной из отсталых, аграрных стран Европы, как Россия, при наличии капиталистических отношений в экономически более передовых странах, этот зигзаг сделал ситуацию в Европе несравненно более сложной (в смысле обучения отсталых стран у передовых), чем та, в обстановке которой писались цитированные слова Маркса. Разумеется, если считать вместе с меньшевиками, что в октябре никакой социалистической революции не было, а была буржуазно-демократическая революция, лишь одетая в социалистические лозунги и осложненная (к несчастию для меньшевиков и буржуазии) преимущественной и руководящей ролью в ней пролетариата, если эта революция расчистила почву для капиталистического

развития в России лишь с гораздо большей основательностью, чем это могла сделать буржуазная революция, проходящая под гегемонией капиталистического класса, то дело весьма упрощается. Тогда в основном и главном именно капиталистические Германия, Англия и особенно Америка должны показывать нам картину нашего собственного будущего и России остается лишь «сокращать муки родов» нормальных капиталистических отношений в стране, чем и занимаются с достойным усердием наши меньшевики и эс-эры, упорно не желая в этом сознаваться. Но если нам нечему учиться у меньшевиков, если не капиталистические отношения в передовых странах показывают картину нашего будущего, если, наоборот, на нашем октябре должен учиться передовой класс передовых стран, т.-е. рабочий класс, тому, как надо осуществлять пролетарскую революцию, то, с другой стороны, в том, в чем мы считали, т.-е. в области промышленного развития и техники, нам еще многому предстоит учиться за границей.

Гораздо большую актуальность имеют для нас, особенно в период проведения новой экономической политики и для учета ее перспектив, слова Маркса о том, что общество, попавшее на след естественного закона своего развития, не может перескочить через естественные фазы развития. В XX веке, веке разрушения капитализма, пролетарских революций и социалистических войн, человеческое общество именно в том прорыве капиталистической оболочки, который образовался благодаря пролетарской революции в России и именно на основе отношений, складывающихся при этой диктатуре, нащупывает «естественный закон своего развития» на ближайшую эпоху. В этом главное и самое существенное для понимания основного процесса, происходящего теперь на территории советской России. Но вместе с тем нам приходится вспомнить о естественном законе развития и для нашего мелко-буржуазного окружения, которое давит всей стихийной массой своих сил на молодые социалистические побеги, пригибает одни к самой земле, искривляет стебли других, совсем не дает взойти, протянуться к свету третьим, и, что самое главное, с железной необходимостью и по законам его собственного развития должно будет стремиться к тому, чтоб заделать брешь в капиталистической системе, которая сделана октябрем и нашими победами в гражданской войне. На территории советской республики в ближайшие годы мы будем иметь возможность наблюдать и изучать два различных «естественных законов развития», в историческом масштабе отделенных один от другого парой столетий, но по иронии судьбы происходящих на одной территории и в одно время: естественный закон развития мелкого товарного производства, устанавливающий капиталистические отношения вновь или восстанавливающий капиталистические процессы и связи, порванные октябрем, – с одной стороны, и естественный закон развития социалистического общества, укрепившегося на базисе крупной промышленности, с ориентацией на расширение прорыва, сделанного октябрем во вне, и со стремлением к постепенному расширению за счет мелко-буржуазного и (да позволено будет так сказать) средне-капиталистического окружения внутри. Естественные законы товарного хозяйства мы знаем достаточно хорошо из всего прошлого капиталистических стран и из нашего собственного дореволюционного прошлого. Здесь перед нами повторение процессов, уже изученных, которые не сулят нам никаких неожиданных сюрпризов, если мы будем делать во-время и в нужной пропорции поправки к особенностям обстановки в ее целом. Наоборот, естественные законы социалистического накопления и развертывания социалистических отношений только намечаются. Здесь история нас учит мало, потому что мы сами здесь делаем историю и можем изучать лишь то немногое, что уже сделано и притом сделано в чрезвычайно сложной обстановке, отнюдь не характерной для будущего развертывания социалистических отношений на Западе. В этом, конечно, наша слабость. Наша же сила заключается в том, что наше мелко-буржуазное окружение, даже в лице его политических идеологов, не знает, наоборот, тех сюрпризов, которые его ожидают со стороны социалистического острова, и в нашей борьбе с ним мы будем находиться в положении штаба, который, хотя и приблизительно, представляет сам, что он будет делать в будущем, зато наверняка знает, что будет вынужден делать противник.

Каковы же перспективы на ближайшие годы?

Для приблизительного, схематического ответа на этот вопрос, отнюдь не претендующего на пророчество, рассмотрим сначала, как развернулись бы отношения в России, если б мелко-буржуазное окружение с максимальной успешностью двинулось вперед по линии своего «естественного закона развития», затем рассмотрим перспективу идеально быстрого развертывания социалистических отношений и, наконец, возьмем эти два процесса в их взаимодействии, т.-е. в той связи, в какой они должны развиваться и сталкиваться в реальной действительности.

Начнем с деревни. До революции развитие производительных сил сельского хозяйства происходило как в форме организации и укрепления капиталистических, помещичьих, кулаческих и купеческих хозяйств, так и в форме выделения на территории крестьянского земледелия кулацких крепких хозяйств фермерского типа, начавших применять улучшения в обработке земли, вводивших новые культуры, накоплявших лучшие, чем у остальной крестьянской массы, породы скота. В то время, как крестьянское хозяйство бедняцкого слоя деградировало, а у средняков либо ухудшалось, либо стояло на месте, единственное движение вперед замечалось среди кулацкого земледелия. Его ожидало блестящее будущее при победе буржуазной революции, которая обеспечила бы возможность крупно-крестьянскому хозяйству фермерского типа стать господствующей формой не только среди крестьянского, но и всего сельского хозяйства страны вообще. Октябрьская революция, уничтожив помещичье землевладение, перешибла и процесс формирования нового типа крестьянского хозяйства и не только приостановила процесс накопления в кулацком хозяйстве, но в период комбедов осуществила с большим, хотя и не с полным успехом, выравнивание кулачества под средняков. Кулачество с достигнутой ступени капитализации хозяйства было отброшено на позицию тех годов, в которых этот процесс начал развиваться в заметном размере, т.-е. на позиции, примерно, 70-х или 80-х годов. В условиях новой экономической политики, которая означает свободу обогащения, накопления и использования наемного труда как в мелком производстве города, так и в мелком производстве деревни, прерванный революцией процесс создания фермерства начнет развертываться вновь. Он уже развертывается вновь в урожайных районах не меньше, чем в голодных. При урожае зажиточный крестьянин выигрывает больше других, потому что он больше засеял земли и лучше ее обработал, использовавши при этом и один, другой надел пустующей земли какого-либо безлошадника. В голодных губерниях кулачество остается на месте, в то время как беднота эмигрирует, оно скупает за бесценок скот и инвентарь, и уже в 1922 г. будет иметь засевы такой площади, которые и не снились кулачеству год назад. Что же касается наемного труда, то его, в связи с выливанием из хозяйственных рядов деревни части бедноты, в результате неурожаев и отсутствия рабочего скота, будет сколько угодно, был бы только спрос. А спрос уже есть, особенно на окраинах, и будет увеличиваться.

Развитие кулачества в новых условиях неизбежно должно привести также к новой группировке сил в деревне. Во-первых, количество бедноты, сведенное до минимума после экспроприации кулачества и нивеллировки в деревне, будет увеличиваться, деревня из более однородной начнет превращаться снова в деревню дифференцированную. Не исключена возможность того, что кулачество потянет за собой политически тот слой бедноты, который будет от нее зависеть экономически, и совершенно несомненно, что за кулачеством пойдет та часть среднего крестьянства, которой успехи кулачества не будут давать спать и которые будут чувствовать себя в приготовительном классе первоначального накопления. Но, с другой стороны, беднеющая часть деревни, несомненно, резко столкнется с кулаческими верхами и в земельном вопросе, и по вопросу о продналоге, и в вопросе о местных налогах, и повинностях, и неизбежно принудит Советскую власть вмешаться в борьбу на своей стороне. С другой стороны, кулачество и независимо от этого придет к непосредственному столкновению с диктатурой пролетариата, поскольку рабочая власть будет своей налоговой политикой охлаждать азарт кулацкого накопления и будет стоять на пути кулачеству по основной линии его продвижения вперед в капиталистическом направлении. Бандитизм прекращается, потухают эти последние огоньки прошлого периода открытой войны кулачества с Советской властью. Вместо поддержки бандитизма, т.-е. поддержки безнадежного и убыточного дела, кулак займется более прибыльным делом, займется накоплением в тех рамках, которые устанавливает для него новая экономическая политика, с тем, чтоб, когда эти рамки окажутся тесными, снова поставить в порядок дня рушницу*1.

/*1 Винтовка с обрезанным стволом, обычное оружие бандитских шаек на Украйне.

Что касается города, то здесь «естественный закон» развития в капиталистическом направлении в идеальной для буржуазии форме и с идеальной быстротой процесса представляется в следующем виде. Мелкий торговый капитал занимает все позиции в области распределения государства и кооперации. В результате все излишки крестьянского хозяйства, за вычетом продналога и кооперативно-государственных заготовок, все производство ремесла кустарной промышленности, продукции средних предприятий, арендуемых частными лицами и отчасти продукции государственных предприятий, поскольку часть их продуктов попадает на вольный рынок, вся эта масса товаров поступает в распределение через аппарат мелкой торговли. Конкуренция внутри мелкой торговли приводит к укреплению многих торговых предприятий, к скоплению значительных средств в руках отдельных лиц. Что же касается всего торгового капитала в целом, то он очень скоро перерастет размеры, требуемые для торгового обмена в тех пределах, которые ему поставлены недостаточным производством, и будет отливать в производство. Натиск на аренду предприятий будет несравненно сильней, чем теперь, когда торговля без затрат дает огромные прибыли. Увеличится также и организация новых производств мелкого и среднего типа. В результате и торговый класс города и средние капиталистические предприятия превращаются в серьезный фактор экономической жизни. С их функционированием уже связано и снабжение миллионов людей и заработок десятков тысяч рабочих. К конфликту с Советской властью приходит неизбежно и этот слой, поскольку рабочая власть преграждает след дальнейшему пути развития налоговой и железнодорожной политики, не дает надлежащих гарантий свободной эксплоатации рабочей силы и не восстанавливает всех нужных для накопления правовых норм.

Иностранный капитал привлекается в начале, как союзник крупной социалистической промышленности в деле поднятия производительных сил на базисе крупного производства и в деле борьбы с варварской отсталостью производства мелкого. Но, закрепившись на некоторых пунктах и будучи вынужден пользоваться внутренним рынком как для многоразличных закупок, так и для продажи части своих изделий, он вступает в деловые связи с буржуазным окружением и в известный момент меняет свою ориентацию. Так как никакое накопление в буржуазном окружении не в состоянии собрать такого количества товарного капитала, который мог бы производственно овладеть в исторически краткий срок нашей крупной промышленностью, и так как единственным кандидатом для овладения ей является иностранный капитал, который мог бы возглавить мелко-буржуазное окружение крупно-капиталистической и по типу производства, следовательно, родственной настройкой, то неестественный союз социалистического государства с крупным иностранным капиталом лопается и заменяется естественным союзом его со всеми буржуазными силами России. Бьет час для схватки этого союза с социалистическим государством, и исход борьбы решается соотношением сил внутри страны и в международном масштабе.

Теперь представим себе идеально быстрое развитие на другом полюсе, в области социалистического производства и распределения. Начав восстановление хозяйства с важнейших отраслей крупной промышленности и транспорта, социалистический остров расширяется одновременно и за счет развития своих собственных сил, и за счет систематических вычетов из доходов мелко-буржуазного окружения. Начав восстановление хозяйства на продовольственной основе продналога и небольшого по размерам товарообмена, Советская власть в результате успехов крупной промышленности в состоянии увеличивать из года в год второй источник получения для промышленности продуктов сельского хозяйства. В то же время успехи в добыче каменного угля, нефти и торфа, вместе с электрификацией Петербурга, Москвы и других районов, создают все увеличивающийся топливный базис для развертывающейся промышленности.

Вычеты из доходов мелко-буржуазного окружения растут по мере роста этих доходов. Продналог на время первых лет восстановления промышленности удерживается на старом уровне, уменьшаясь в зависимости от колебаний в урожае, что при общем движении вперед крестьянского хозяйства расширение новой площади не представляет экономически ничего невозможного. Наоборот, налоги на ремесло, кустарное производство, торговлю и частную промышленность все возрастают, что при росте производительных сил в этих областях также экономически возможно. Сначала эти отрасли обкладываются в таком размере, что расходы на государственный аппарат, содержание транспорта, армии и т. д. на них падают в таком же размере, в каком они падают на социалистическую промышленность. В дальнейшем они повышаются настолько, что оставляют у арендатора прибыль в размере дохода хорошего специалиста, а с мелкого производства снимают большую часть того, что при иных условиях шло бы в фонд капиталистического накопления. В результате излишки кулацкого хозяйства и частной промышленности отливают преимущественно в фонд социалистического накопления. В то же время все большую и большую роль начинает играть внешняя торговля республики и в природе появляется новая экономическая категория: социалистическая торговая прибыль. Важнейшим предметом торговли по мере восстановления крестьянского хозяйства делается хлеб. Продавая хлеб за границу и продавая крестьянству продукты крупной иностранной промышленности, советское государство, за покрытием организационных расходов, получает значительную и все возрастающую прибыль. Под влиянием увеличения производства и крупной промышленности и увеличения возможностей товарооборота с деревней, благодаря налогам, сокращению эмиссии и расширению товарообмена на вольном рынке, советское государство получает твердую валюту, используя в дальнейшем эмиссию, поскольку она не колеблет курса рубля, для извлечения из оборота в фонд социалистического накопления того количества товарных ресурсов мелкого хозяйства, которое эквивалентно соответствует размерам денежного накопления в частном хозяйстве. Что касается концессионного капитала, то, начав с привлечения иностранного капитала в производство, советское государство по мере реального восстановления своей промышленности убеждается в экономической невыгодности и политической опасности такого способа привлечения иностранного капитала по сравнению с системой товарных займов. Товарные займы, бывшие невозможными в период развала промышленности вследствие большого их риска для ссуживающего капитала, наоборот, в период подъема социалистической промышленности делаются преимущественной формой использования иностранного капитала в России, и, несмотря на грабительские проценты, дают сильнейший толчок к наступательному движению вперед всей нашей промышленности и сельского хозяйства.