Шрифт:
Часть 1
Глава 1
Вера достала ключ, и с первой же попытки попала в замочную скважину. Она удовлетворенно улыбнулась, и провернула ключ ровно два раза. Дверь, даже не скрипнув, отворилась, и девушка с достоинством пронесла себя по узкому коридорчику прямо в кухоньку.
Поставила тяжелую сумку на табуретку, и достала оттуда бутылочку коллекционного шампанского «Вдова Клико». Не чинясь, одним движением открыла страшно удивленную бутылку (а не всякий мужик мог таковую с налету открыть) и налила в специально приготовленный еще с раннего утра бокал.
Подняла глаза, посмотрела в зеркало, которое специально тут повесила, чтоб кухонька больше казалась, и чокнулась со своим отражением. Отражение ответило тонким звенящим звуком, и Вера ему отсалютовала.
Вера Петровна Конных происходила из рода зажиточных купцов, которых в годину раскулачивания раскулачили по полной, частью сослав в недра далекой Сибири, где оная часть пропала с концами. Однако под корень вывести род новой власти не удалось.
То ли прадеды молились, то ли местный комиссар дал маху, но род не прервался, а очень даже процветать стал.
Со временем, конечно. По крайней мере, к её бабушке Варваре из самого Петербурга приезжали за племенными жеребятами.
Уж больно хороши были, породы русская верховая караковой масти.
Этакие бело-коричневые красавцы.
Матушка как-то говаривала, что и род спасся благодаря им.
Точнее, благодаря жеребчику Пончо, которого пришлось дать в дар тому комиссару.
На орловщине жили все деды, прадеды.
Вера вздохнула.
Вот права была тётка Катя, соседка. Деньги к деньгам, здоровье к здоровью, внешность… внешность к внешности.
Ну что внешность?
Уродилась Вера в батюшку, рост гренадерский, бедра – всем бедрам бедра, руки могучие как кувалды, и ноги… Длинные, стройные, но вот мускулистые, да. Никакой тебе субтильности.
Батюшка был человек мирный, сложения хоть и гренадерского, но с лицом и душою херувима небесного.
Всё-то матушке прощал.
Верховодила матушка в дому и в конюшнях. Хотя что с тех конюшен осталось, крохи. А после того, как ушла матушка, пережив батюшку вот ровно на полгода, так и вовсе дело зачахло.
Вера вздохнула, вытерла покрасневшие глаза.
Тридцать восемь ей, а все одна и одна. Нет, мужики у ней бывали, как без того…
Вот только ненадолго, эх, ненадолго.
Вера уже год как тосковала без надёжного мужского плеча, без крепкого тела, без бритвы в ванной.
Ей хотелось любви, тепла, заботы.
Да вот пугливые пошли мужики, побаивались такой роскошной женщины. Нежной души, ну вот прям как у батюшки, никак не могли разглядеть.
А Вера была и правда красавица. Глаза карие в пол лица, волос волнистый, пшеничного тона, и коса толстая через плечо. Кожа нежная да бархатистая.
– Правда, – Вера вздохнула – кожа веснушчатая. И голос у меня зычный, командный, вот напасть, – и Вера опять вздохнула.
Она вспомнила своих экс – женихов, и тоска сжала её сердце.
Вера глянула на круглые часы с веселеньким циферблатом, в Праге купленные. Уже десять.
Пора в кровать, вставать-то в шесть.
Вера Петровна работала зам главного бухгалтера в одном ООО, куда попала случайно. У неё оказался математический талант, в дядю-счетовода.
Того на войну не взяли из-за этого таланта.
Кредит с дебитом девушка сводила легко и с удовольствием, да и в разного рода запутанных ситуациях что с налогами, что с филиалами была великая дока.
Девушка отправилась в душ, налила в ладонь любимый гель с запахом лесных ягод, взбила в густую, ароматную пену, и, легко касаясь ладонями тела, одела его невесомой разноцветной шубкой.
Повертелась под упругими струями, гладящими и массирующими кожу.
– И никакого мужика не надо с таким навороченный душем!
Обманывала себя Вера, ох, обманывала, и сама это знала. Тело просило, даже требовало мужской ласки, так, что внизу живота скрутилось и сжималось.
Вера со злости включила холодную воду, и с воплем выскочила из ванной.
– Вот дура ты, Вера! – ругала она себя. Подавай ей мужика, будто работы мало!
Но телу с его гормонами и загадочной женской душе было наплевать на работу.
Оно жаждало.
И не спалось, ох, не спалось Вере. Вертелась с боку на бок, зевота раздирала рот, а сон не шёл.
На часах уже три.
Вера скинула одеяло, повернулась ещё пару раз боку на бок, и наконец заснула, да так, что не сразу поняла, откуда трезвон.
Подняла голову. Нет, не приснилось.
Звонили в дверь.
Глянула на часы: на часах уже восемь!!
Вера скинула ноги на пол, и, как была в пижамных шортиках до середины бедра и маечке на кружевные бретельках, выскочила в коридор. Не подумав, рывком распахнула входную дверь.
Парень в форменной куртке курьера с надписью «СКС» отшатнулся и покраснел как маков цвет.
И было от чего. Не всякий устоит, увидев русскую валькирию в этаком неглиже.
Грудь четвёртого размера свободно вздымалась под тонкой тканью чёрной маечки, а правая рука размером с голову новорождённого, придерживала дверь.
Коса до пояса расплелась, а стройные, длинные, но несколько мускулистые ноги бессознательно приняли устойчивую защитную позицию.
– Ойй…– Эээ. – Доброе утро! – промямлил раскрасневшийся парень, старательно отворачивая голову от Вериных прелестей. Однако голова отворачиваться не хотела, и глаза несчастного то и дело залипали на выдающихся достоинствах девушки.
– Вам пакет, распишитесь вот тут, – и он сунул ей в руку ручку, уже неприкрыто глазея на щедрую Верину красоту.
Вера ойкнула, и, пытаясь прикрыть грудь одной рукой, что ей в конце концов удалось, учитывая размеры той руки, быстро расписалась в получении.