Перстень шаха
Шрифт:
Взяв с собой стажера Алехина, который позже отработает в уголовном розыске 18 лет, мы сели в мою машину и поехали на левый берег. Жил Злобин на улице 17-го сентября, в частном секторе.
По дороге я думал: а вот приедем, а его дома нет. И что тогда?.. Повезло. Злобин лежал на диване и смотрел телевизор. Я, как положено, представился и обрисовал суть вопроса, который привел меня к нему. Как и ожидал, Злобин с нагловатой улыбочкой изрек: «Чепуха, кто только додумался!»
Пожав плечами, я пояснил, что получил приказ показать даме всех, кто когда-либо привлекался за такого рода преступления. Напомнил, что он в свое время -- привлекался. Злобин поморщился, глянул на часы: «Сколько это займет времени?» -- «Часа полтора, не больше», --
Ехали в отдел милиции Советского района. Злобин был спокоен, но когда миновали центр города (а он полагал, что опознание будет происходить в УВД), заволновался:
– - Почему не там?
– - Так надо, Василий Петрович (вообще-то отчество его точно не помню). Я же в Советском отделе работаю.
– - Больше он ни о чем не спрашивал и не проявлял никаких эмоций, пока не увидел в кабинете мою «родственницу». Она его сразу узнала и с волнением воскликнула:
– - Здравствуй, Вова!
Злобин изменился в лице: он никак не ожидал увидеть в кабинете опера свою бывшую знакомую. Однако постарался быть сдержанным, и это ему удавалось.
– - Никакой я не Вова, -- ответил тихо.
– - Вы меня с кем-то, гражданка, перепутали.
– - Бросил вопросительный взгляд на меня.
– - Все верно, -- сказал я, проходя к рабочему столу.
– - Никакой вы не Вова, а Василий Петрович Злобин.
– - Поглядел на Самойленко, потом опять на него, помолчал. Предстояла наверняка затяжная игра, и вот тут -- уж кто кого?..
– - Извини, Василий Петрович, изнасилования и в самом деле никакого не было, а вот кража была...
– - И перешел на не очень служебный жаргон: -- Слушай, ты познакомился с моей хоть и дальней, но все ж таки родственницей. Бухал ты с ней в ресторане, в квартире потом у одинокой женщины побывал, после чего вдруг исчезли золотые вещички и накопленные деньжонки. Попросту говоря, ты скрысятничал. Думал, с рук сойдет? Ан нет, она возьми да за помощью ко мне обратись. Не мог же я ей отказать? Не мог...
После моих слов в разговор вступила сама «родственница», она просто рвалась «в бой». Получилось весьма убедительно и ничего лишнего. Думаю, пересказывать весь их разговор смысла нет. От себя же я многозначительно добавил:
– - Верни, Василь Петрович, родственнице вещички, верни, не заставляй раскручивать по полной программе.
– - Как бы невзначай глянул на часы: -- Да и Новый год на носу...
– - и недовольно покачал головой.
Злобин морщил лоб, чесал затылок и думал, думал, думал... Ему и в самом деле было о чем поразмышлять. Что же касается меня, то я хотел выжать из такой благоприятной ситуации по максимуму. Добавил, что женщина жалобу в милицию не писала и писать не будет, но надо вернуть ее кровное. Мало ли что случилось по недомыслию? А она все забудет и успокоится. Да и тебя, Петрович, в какой-то степени понять можно -- прихватил по пьянке да по привычке, а потом одумался и вернул.
– - Может, оно и так...
– - мрачно изрек наконец Злобин и опять глубоко задумался.
Самойленко же продолжала его жалобить и умолять, пускала слезу. Я решил ввернуть кое-что из результатов проведенного за Злобиным наружного наблюдения.
– - Все твои походы, по часам и минутам, у меня вот тут, -- постучал пальцем по голове. Кое-чего напомнил: куда Злобин недавно заходил и с кем общался.
– - Но зачем мне это? К чему? Уважишь меня, уважу и я, в долгу не останусь...
Мои речи вроде на Злобина подействовали: он зашевелил мозгами, заговорил с Самойленко, стал уточнять, какие именно вещички мог по пьянке у нее прихватить. (Наблюдение помогло!) Видно, он боялся дальнейшей раскрутки и не хотел этого. Мне и пострадавшей даме начинал верить, а точнее -- «вникать в наше положение».
Ох, и тяжело же ему несколько этих признательных слов было сказать, он их просто еле-еле выдавливал.
– -
«Да-а, -- подумал я про себя.
– - Это «чуток» тянулось больше полгода. Ладно, черт с тобой, и на том спасибо».
Стал быстро, пока он не передумал, оформлять признание в протокол допроса. Подал лист бумаги, где он собственноручно изложил, как познакомился с Самойленко, как провели время в ресторане, а потом пришел к ней в гости и, уходя, забрал «по пьянке» золотые изделия и деньги, пообещав сегодня же их вернуть. В чем и расписался. Пока они с Самойленко уточняли, сколько денег и золотых вещичек он забрал, я быстро вышел в коридор и попросил стажера Алехина срочно переписать протокол допроса. Минут через двадцать он меня вызвал по телефону, якобы к начальству, и передал оригинал с переписанным текстом. Оригинал протокола я засунул в карман пиджака, а копию положил в папку и вернулся в кабинет. Выяснения между Злобиным и Самойленко -- что взял, чего не брал, -- к тому времени прекратились. Атмосфера была натянутой. Оба ждали, что же будет дальше. Я извинился, что время летит, начальство перед Новым годом торопит, до боя кремлевских курантов осталось всего два часа. Прежде чем выйти из кабинета, Злобин предупредил, что своему слову будет верен и все вернет, но и с ним просил не шутить, а разойтись по-мирному, как договорено. Теперь-то он уж точно волновался, раз заговорил об этом.
– - Хорошо-хорошо, -- заверил я. Быстро сели в машину и поехали.
Процедура «приема» золотых изделий и денег была проведена оперативно. Меня больше всего интересовало, где он прятал ворованные вещи. А прятал он их в сарае, куда попросил никому не заходить. Однако было слышно, как Злобин поднимал половую доску -- значит, тайник находился под полом. Это было важно. Вот они, вещественные доказательства, почти в руках. Предстояло провести заключительный этап моего плана. Проверив по «протоколу» допроса сумму денег и золотые вещи, передаю все это Алехину и на глазах Злобина рву на мелкие части копию протокола допроса. Говорю:
– - Всё, Василь Петрович, заявления в милицию от родственницы не было, протокол, сам видишь, в клочки, так что осталось соблюсти последнюю формальность...
Видя, как зимний ветерок вместе со снегом разносит в разные стороны двора обрывки бумаги, Вася расслабился. Но слова о последней формальности его насторожили.
– - Какую такую формальность?..
– - протянул недоверчиво, полагая, что все проблемы уже сняты и пора расходиться.
– - Самую элементарную, -- успокоил я его.
– - Всего-то и надо оформить вещички и денежки протоколом добровольной выдачи.
– - Но я же вернул все точь-в-точь!
– - Зря теряем время. Тем более, дама ждет -- вдруг какие возникнут вопросы. Нет, порядок есть порядок. Поехали...
В райотделе протокол был оформлен без задержки. Злобин его подписал, и я, даже не глядя, положил его в папку. У Самойленко никаких вопросов не возникло, все, что Злобин у нее украл -- вернул. Я попросил ее подождать в коридоре, а сам приготовился сказать самое главное, но Злобин опередил меня.
– - Я понял, что меня обманули, -- буркнул мрачно, опустив голову.
– - Но в протоколе добровольной выдачи стоит не моя фамилия. Поглядите-поглядите, и ничего вы не докажете!
– - Хорошо, что понял, -- кивнул я, пододвигая к себе папку.
– - Да, то, что вы, Василь Петрович «по пьянке» прихватывали, называется кражей, и вы нам тут крепко помогли.
– - Чем докажете? Протокола допроса нет, сами в клочки порвали! Их теперь не соберешь, клочки-то...
– - А и собирать не надо. Оригинал протокола с вашей личной подписью цел, а порвана была копия. Вот он, смотрите.
– - Я достал протокол допроса и показал Злобину. Тот аж побелел, кинулся, чтобы выхватить, но не тут-то было. К этому я был тоже готов.