Перун. Избранник богов
Шрифт:
Хрипящий от натуги голос доносился из горящей избы знахаря. Оглянувшись на чернеющую за невысоким холмом полосу леса, Перун набрал полную воздуху грудь и понёсся в сторону пылающей избы. Уцелевшая к тому времени дубовая дверь на кованых навесах, мигом слетела с петель. В лицо тут же ударило пламя. Опалив брови, ресницы и заросли на косматой груди. Всего мгновение и пламя отступило, образовав собою узкий коридор через пылающие сени. Невозможный жар ударил в лицо.
Всё внутри было затянуто непроглядной стеной дыму. Сохраняя самообладание и стараясь не паниковать. Ведь всего лишь один вдох этого угарного чада может стать последним. Прикрывшись
Внезапно чья-то цепкая лапа ухватила его за лодыжку. Через треск и грохот рушащихся балок донеслось:
– Бревно…. Ноги придавило…. Помоги….
В руках туже оказалось, что—то тяжелое, что он с огромным усилием передвинул в сторону. Снова за его предплечье ухватилась цепкая хватка. Наощупь схватив старика, потащил к выходу. Тут же донеслось жалобное:
– Да не за бороду же, ирод! Я сам пойду!
На мгновение пламя и дым впереди и по сторонам рассеялись будто были отодвинуты чьей-то незримой дланью. У дальней стены полыхали два тела, заваленные досками и пылающими углями. Ему понадобилось лишь мгновение чтобы по обгоревшей броне признать в мертвецах двух дружинников. Виденных им сегодня ранним утром в корчме. Мясо с черепов уже выгорело, оставив жуткого вида ошмётки кожи. У того который лежал поверх собрата из спины торчало острие топора, с отгоревшим черенком.
Перун всё-таки вдохнул в себя едкий, разрушающий легкие и гортань дым. Не помня себя, на последнем издыхании вышвырнул за дверь, легкое будто пушинка тело травника. И сам повалился рядом, в семи шагах от завалившейся на бок избы. У которой мгновение назад окончательно рухнула крыша. Измученное, обожжённое жаром тело обдало горячей волной с головы до пять. В горле зарезал горький, неприятный вкус. Несмотря на пожары, настойка, влитая ему сельским знахарем, было настолько холодной что свело зубы.
При пожаре каждый спасает самое дорогое для него имущество. Староста вместе со своими тремя сынами успели вынести из пылающей управы увесистого вида сундук. Кузнец вытянул с огня свои инструменты. Крестьяне спасали скот. Старик травник не смог расстаться с небольшим мешочком. Наполненным до верху травами и эликсирами. Лишь бедняга священник, погиб около алтаря своего бога. Угорел моля о чуде у закрытого, златого ока.
– Вставай. Пора идти. – Послышался старческий голос. Если бы не треск пожаров и дикий бабский крик. Счёл бы что над ним гадко каркает ворон.
Несмотря на горький вкус и отвратительны запах, отвар волхва придал сил. В голове тут же прояснилось. Он нашел себя лежащим на спине около плетня, а рядом с ним опустившись на колени сидел волхв. Минутное просветление тут же ушло, когда ему на грудь повалилось что—то тяжёлое и зловонное.
На уровне инстинктов, лишь в последний миг успел ухватит чью-то скользкую зубастую пасть. Пальцы мертвой хваткой перехватили горло, в то время как вторая рука держала клацающий клыками обгорелый череп. Спустя пару мгновений Перун, с навыком заправского борца вывернулся, и оказался сверху. Принявшись вколачивать голову нападающего в землю своими кулаками. Череп быстро подался под его могучими ударами, и вскоре от головы осталась лишь безобразная каша.
Жуткого вида тварь наконец перестала рвать его длинными когтистыми лапищами и обмякши упокоилась. Это было человекоподобное существо, по размерам скорее напоминавшее собаку. С живьем содранной шкурой, длинными когтистыми лапами. Которые уродливо и противоестественно выгибались в суставах. Хотя может быть это он в горячке боя их переломал?
С худой, будто обтянутой каркасом ребрами груди, свисали куски обгоревшей плоти, шерсти и шкуры. Пасть у твари выла вытянута, с множеством деформированных костей и уродливо торчащих в сторону клыков. И хотя черепная коробка была разбита, сквозь вытекающую из неё зловонную жижу на него был уставлен покрытый беленной и красными жилами глаз.
Позади раздавались удары и надсадные всхлипы. Подорвавшись на ноги, поспешил на помощь волхву. Поверх старика жутко клацала пастью точно такая же собакообразная тварь. У бедолаги едва хватало сил её сдерживать. На груди и лице уже виднелись свежие кровоподтёки. Не сбавляя ходу двинул с ноги по боку твари. Да с такой силой что та, пролетев не менее пяти шагов со всего размаху напоролась на стоящую у изгороди борону.
Один из каленых прутов бороны пробил тощую спину мрази, и вышел с другой стороны ломая ребра. И без того жуткая ночь огласилась царапающим уши и сжимающим сердце воплем. Рана на груди пошла шипеть, и вскоре вся туша пылала, стекая вниз струями зловонной жижи.
– Железо. – Послышался голос волхва. Который к тому времени с размаху вогнал второй твари откуда-то взявшиеся вилы в грудь. – Вот что их убивает.
Будто в подтверждение доселе лежавшее тело, с раскроенным черепом судорожно забилась в корчах. А когда старик выдернул металлические вилы, самовоспламенилась.
Ночь прорезал женский вопль. За оградой можно было различить быстро снующие, пригнутые к земле костлявые силуэты. Земля снова дрогнула, распахнув очередную гигантскую трещину в земле прямо посреди села. Унёсшую не меньше чем два десятка жизней. Пламя выплеснулось сверхмощным потоком. Озаряя пространство вокруг на многое вёрсты.
Рубежное погибло. Те немногие, которым удалось спастись от огня и от разлома. Были пожраны жуткими ночными охотниками.
До ушей доносился детский плачь, мольбы о пощаде, но вскоре и они утихли. Сквозь жуткий треск и скрежет, ломая на своем пути заборы и преграды они наконец выбежали за пределы села. Пару раз натолкнувшись на бегущих в сторону леса селян. Один из огромных детин несся напролом, сминая будто лось траву и колючий тёрн, растущий за селом.
Перун, взглянув на великана признал в нём кузнеца. Полоса леса приближалась, но была всё также далека. Когда старик волхв остановился. Хрипя переводя дыхание, обернулся в сторону догорающего села.
Пламя полностью поглотило Рубежное. Начисто стерев его с лица земли. Вдали догорала каменная корчма. Взглянув в сторону кладбища, он увидел нечто, заставившее остатки обожжённых волос по телу встать дыбом.
Со стороны кладбища с крутого холма, спускалось огромное воинство мертвецов. Скелеты, с отгнившей кожей и повисшими кусками плоти. Стремительно ковыляли с холма вместе с синими гнилыми трупами. Наперерез селянам.
С пепелищ домов начали медленно вставать обгорелые остатки. Мужчины, женщины и дети все они пополнили мёртвое воинство. Из догорающей избы волхва, гремя обугленной броней споро вышли два пылающих тела. С выжженной до костей кожей они походили на ходячие факелы, освещая ночь тусклым зелёным светом. В руках оба сжимали широкие полуторные мечи. На удивление не обугленные, а наоборот принявшие в себя холодное зеленоватое свечение.