Первая конная армия
Шрифт:
Корпус мог успешно громить превосходящие силы белогвардейской кавалерии в открытом бою. Это доказал уже целый ряд операций. Но почему же под Касторной он не мог добиться успеха с ходу? Почему корпусу пришлось вести тут тяжелые кровопролитные и затяжные бои? Не буду говорить, что нам погода мешала, хотя она, безусловно, мешала, не стану говорить и о численном превосходстве противника, которое в данном, случае было подавляющим. Одно это еще не могло бы задержать корпус. Главная трудность состояла в том, что противник занимал очень выгодный оборонительный район, прикрытый бронепоездами, которые не знали недостатка в огнеприпасах, обладали высокой маневренностью
Упорные, жестокие бои под Касторной сильно утомили корпус, но мы добились главного — измотали противника и принудили его перейти к обороне. Последние бои показали, что сопротивление противника надломлено, что боевой дух белых падает.
Все говорило о том, что, несмотря на усталость людей и лошадей, невзирая на холод и метель, необходим решительный натиск, чтобы не дать противнику оправиться и организовать сильную оборону или уйти из Касторной, сохранив свою живую силу.
В эту ночь мы с комиссаром А.А. Кивгелой и начальником штаба корпуса В. А. Погребовым, детально изучая положение противника и своих соединений, стремились предугадать ход предстоящей операции, обдумывали, как лучше распределить силы и средства, как организовать взаимодействие между частями и соединениями корпуса, искали наиболее целесообразное направление главного удара. В итоге мною было принято решение: прикрывшись от противника небольшими силами на линии Архангельское, Успенка, главными силами корпуса на рассвете 13 ноября нанести удар в направлении Суковкино, разгромить противника, отрезав его касторненскую группировку от конницы Мамонтова и Шкуро, и выйти на линию Раздолье, Бычек, Алисово, Кулевка, Ясенки.
В ту же ночь боевой приказ был размножен и с разъездами особого резервного кавдивизиона разослан в дивизии. В соответствии с приказом 4-я кавдивизия из района Семеновки сосредоточивалась на станции Нижнедевицк; 11-я кавдивизия и бригада Колесова выходили из Старой Ведуги в Успенку; 6-я кавдивизия оставалась на станции Нижнедевицк и в Новой Ольшанке.
12 ноября я решил до конца дня остаться в штабе корпуса — надо было заняться рядом неотложных дел и, в частности, связаться со штабом фронта, чтобы выяснить обстановку на фронте и попросить ускорить движение частей левого фланга 13-й армии, наступавших в направлении Касторной.
Командующего и начальника штаба фронта на месте не оказалось. К аппарату подошел начальник оперативного управления штаба фронта. Он кратко информировал меня об обстановке и сообщил, что Реввоенсовет Южного фронта распоряжением от 10 ноября потребовал от командующего 13-й армией энергичных действий левофланговой 42-й стрелковой дивизии, наступающей в направлении Касторной.
— Завтра Конный корпус приступает к операции по окружению и уничтожению касторненской группировки противника, — передал я. — Прошу вас доложить об этом Реввоенсовету фронта и при поступлении донесения о взятии Касторной уточнить дальнейшую задачу корпуса.
К вечеру 12 ноября погода испортилась: после дождя резко похолодало, подул сильный ветер, началась гололедица, а затем разыгралась снежная пурга.
В связи с этим наступление корпуса было отложено. Метель бушевала в течение 13 и 14 ноября. Дивизии готовились к наступлению и вели усиленную разведку.
Во второй половине дня 14 ноября я принял решение начать 15 ноября наступление на Касторную независимо от того, какая будет погода.
Приняв это решение, я выехал с оперативной группой в части с тем, чтобы уточнить задачи дивизиям.
6-й кавалерийской дивизии приказывалось наступать уступом за 4-й кавдивизией в направлении Кулевка, Ясенки и прикрыть операцию корпуса с юго-востока от конницы Мамонтова; 4-й дивизии предстояло с рассветом 15 ноября выступить в направлении Новая Ольшанка, перервать железную дорогу Касторная — Старый Оскол, занять станцию Суковкино и нанести удар но Касторной с юга.
11-й кавалерийской дивизии с приданной на время операции резервной бригадой Колесова приказывалось в 5 часов утра перейти в наступление и, взаимодействуя с частями 4-й дивизии, атаковать противника в Касторной с востока и северо-востока.
Учитывая, что предстоит решающий бой за Касторную, в дивизии были посланы работники политотдела и штаба корпуса для помощи начдивам на местах. Распоряжение начдиву 11-й кавалерийской дивизии повез лично начальник разведотдела корпуса И.В. Тюленев в сопровождении разъезда. Ему предстояло наиболее сложное и ответственное дело, потому что 11-я дивизия только вступала в состав корпуса и мы не знали еще, насколько она боеспособна, не знали даже, где она находится — ее нужно было разыскивать в разбушевавшейся пурге. Поэтому мы и послали в 11-ю дивизию И.В. Тюленева — человека, в котором прекрасно сочетались качества способного штабного работника с качествами храброго боевого командира.
Вечером, когда я был в 4-й дивизии, ко мне прискакал посыльный из 6-й дивизии и сообщил, что на ординарцев, доставлявших мое распоряжение в эту дивизию, напали белогвардейцы. Наш наскочивший разъезд отбил ординарцев, но казаку, захватившему распоряжение, удалось ускакать.
В связи с этим я решил наступать силами 4-й дивизии на двенадцать часов раньше, чем было указано в распоряжении, не на рассвете, а с наступлением ночи.
Городовикову было приказано срочно собрать и построить дивизию, при этом одеть бойцов как можно теплее.
Пурга на ночь разбушевалась еще больше. Ветер валил с ног, мороз обжигал лицо, колючий снег бил в глаза.
Городовиков доложил, что части построены. Я вышел из помещения, сел на коня и подъехал к головным полкам дивизии. Бойцы, нахлобучив шапки и потирая от мороза руки, тихо переговаривались между собой. Продрогшие лошади жались в кучу, нарушая строй.
Объезжая полки, я шутя говорил бойцам:
— Ну, орлы, зябнуть разрешаю, а обмораживаться запрещаю. Всем бороться с морозом, как с врагом революции. Возьмем Касторную — там и погреемся.
Встав впереди дивизии, мы с Городовиковым повели ее за собой. До Новой Олынанки продвигались, ориентируясь по ветру, который дул с правой стороны. В Новой Олынанке повернули строго на запад. Темнота и сильный встречный ветер со снегом затрудняли движение, а встречающиеся на пути канавы и овраги, забитые снегом, представляли труднопреодолимые преграды. И все-таки к рассвету 15 ноября 4-я кавалерийская дивизия вышла на станцию Суковкино, где захватила врасплох подразделение пехоты противника и оперативный пункт штаба генерала Постовского, связывающий Касторненскую группу с конницей Шкуро и Мамонтова.