Первая красавица
Шрифт:
– Я уже давно привык к журналистам. Нужно просто уметь с ними обращаться.
– И как же? – Холли уже почти кричала.
– Не обращай на них внимания, а на все вопросы отвечай: «Без комментариев». Если ты ничего им не скажешь, рано или поздно они устанут тебя преследовать и уйдут.
– Легко сказать, – угрюмо вздохнула Холли, но хотя бы трястись перестала. – И ты так и не ответил, как они меня нашли…
– Думаю, это прощальный подарок Сесилии. – Только Луис успел покинуть Лондон, как ему сразу же позвонила Сесилия и заявила, что порадовала друзей, в том числе и нескольких журналистов, подробностями их расставания. А про беременность
– Ты бы никогда не стал встречаться с такой жирной коровой, – злобно прошипела бывшая. – Значит, она беременна. Поздравляю! Вместо меня ты выбрал безродную дуру, которой от тебя нужны одни лишь деньги. Ты только представь, как обрадуются твои родственники!
Родня еще ничего не знала, но, похоже, их неведение продлится недолго. А жаль. Теперь придется выслушивать дурацкие шутки от сестер и утешать мать, давно мечтавшую о его свадьбе.
– Но что мне теперь делать? – снова начала Холли. – Я не могу выйти на улицу, да и Клэр с Сарой рано или поздно придется уйти. А Энди я вообще сказала сегодня не приезжать.
– Зря, он бы наверняка не отказался попозировать на камеру, – думая о своем, возразил Луис, невольно дивясь, что так хорошо знает ее друга. – Отправь девушек заниматься животными, только пусть они работают молча. Против излишнего внимания они и сами возражать не станут, а через пару часов они смогут уйти.
– Почему именно через пару?
– Потому что я не способен творить мгновенные чудеса с такого расстояния!
– А я и не прошу тебя ни о каких чудесах!
– Да, только, отлично зная, что я улетел в Америку, звонишь и жалуешься, что к тебе пристают злобные журналисты. Так что либо ты считаешь, что я снова во всем виноват, либо веришь, что я смогу тебя спасти.
Верит, что он может ее спасти? Это при том, что она отказалась от его предложения и ей бы сейчас следовало планировать одинокую независимую жизнь?
– Вера тут ни при чем. Когда мы встречались, я не знала, кто ты такой, а теперь толпа журналистов осаждает мой дом. И все из-за тебя.
– И что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, что мне не нравится, когда нарушают мое уединение, и я жалею, что вообще тебя встретила.
Чувствуя, как в нем вскипает ледяная ярость, Луис вдруг понял, что, если бы не он, Холли уже наверняка давно вышла бы замуж за какого-нибудь фермера. И жила бы тихо и счастливо. А вместо этого она встретила его, и пусть у них были потрясающие ночи и бесконечные разговоры обо всем на свете, но он сам все перечеркнул своей ложью. Не чувствуя на плечах извечного груза богатства и власти, он открылся ей больше, чем вообще когда-либо кому-нибудь открывался, но все началось со лжи. И теперь она может спокойно посмотреть ему в глаза и с чистой совестью сказать, что жалеет, что вообще его встретила.
Луису безумно хотелось сказать, что на ее месте любая женщина с радостью согласилась бы стать его женой, а брачный контракт – всего лишь несущественная деталь, которая никоим образом не отразится на ее финансовом положении, но он отлично понимал, что Холли и здесь найдет способ все вывернуть наизнанку и бросит ему в лицо эти же слова, как оскорбление.
– Если ты вдруг забыла, то для меня теперь тоже все изменилось. Так к чему теперь попусту обвинять друг друга во всех грехах?
Здорово. Похоже, в чем бы она там ни пыталась себя уверить, а Луис уж точно жалеет, что они вообще встретились. Ведь если бы не этот глупый, никому не
Мечтая провалиться сквозь землю, Холли крепко сжала в руке трубку и еле слышно выдохнула:
– Ни к чему.
– Тогда пакуй чемоданы и попроси Энди присмотреть за зверями. Через пару часов за тобой приедут мои люди. Жди их со стороны дороги у пустующего стойла. Когда они станут подъезжать, тебе позвонит Николас, тогда сможешь отпустить Клэр и Сару, они отвлекут репортеров, и ты спокойно уедешь.
– Ненавижу все эти многоходовые планы…
– Тогда наслаждайся обществом репортеров, а завтра сможешь полюбоваться на себя в бульварных газетенках.
– А почему раньше ко мне никто не приставал?
– Потому что известный миллиардер, брошенная подружка из высшего общества и беременная любовница, что возится с животными в безлюдной глуши, стоят гораздо больше, чем просто миллиардер, регулярно куда-то ездящий. Репортеры идут по следу, лишь надеясь на поживу. Раньше мы им были не интересны.
– Ладно, а дальше что? Когда я смогу вернуться к привычной жизни?
Неужели ей теперь настолько противно его общество? Почему она так упорно сопротивляется? Но хочет она того или нет, теперь они навсегда связаны и уже ничто этого не изменит.
– Очень и очень не скоро.
– То есть?
– Из нашей истории получится неплохая мыльная опера, а журналистам только этого и нужно, да и Сесилия с радостью подольет масла в огонь.
Раз уж так получилось, почему бы не воспользоваться обстоятельствами?
– Оставленная красотка мечтает отомстить удачливой сопернице, а та ждет ребенка, продолжая работать не покладая рук… Эта история может тянуться годами… Рано или поздно ты даже к журналистам привыкнешь.
– Но как только я уйду, им нечего будет здесь ловить.
– Да, но они быстро поймут, что ты в Лондоне, и станут терпеливо дожидаться твоего возвращения на север. Ты просто не представляешь, на что способны репортеры в погоне за громкой историей…
С каждой секундой Холли волновалась все больше и больше. Похоже, Луис прав, так неужели ее жизнь теперь уже никогда не станет прежней?
– Поживи пока у меня, я вернусь, как только смогу, и мы решим, что нам делать дальше.
– Но как же приют?
– Энди обо всем позаботится. И да, чуть не забыл, собирайся основательно. Обязательно возьми паспорт. Он же у тебя есть?
– Конечно есть!
– Вот и замечательно, не забудь про него.
– Но зачем?
Не ответив, Луис лишь сказал, что ему нужно идти, и попрощался, предоставив ей теряться в догадках.
Осторожно выглянув из-за занавески, Холли убедилась, что журналисты поняли, что наскоком ничего не добьются, и перешли к длительной осаде, удобно расположившись в машинах с сигаретами в зубах, не обращая ни малейшего внимания на волнующихся животных.
Что ж, похоже, придется послушаться Луиса. Торопливо собирая сумки, Холли грустно гадала, почему все должно было закончиться именно так. А что бы было, не начни она требовать больше, чем Луис готов был ей предложить? Она бы и дальше жила в счастливом неведении, отдавая ему всю себя, а потом в один прекрасный день он бы понял, что сыт ею по горло, или решил бы завести вместо нее подходящую подружку? Как она после такого вообще теперь сможет кому-то поверить?