Первая ночь
Шрифт:
— Начните с плохой.
— Не могу! Не узнав хорошую новость, вы не поймете другую.
— Ну, раз выбора все равно нет, валяйте…
— Кейра жива, теперь мы уверены!
Я подскочил на кровати.
— Ну вот, главное сказано. Как насчет короткого перерыва на отдых, пока не придет ваша матушка, или доктора, или все вместе?
— Прекратите ваши дурацкие ужимки, Уолтер, и выкладывайте плохую новость.
— Давайте будем последовательны. Вы спросили, почему находитесь в больнице, так позвольте мне объяснить. Из-за вас командир «Боипга-747» повернул назад — на такое не каждый решится.
— Я не попал в Китай?
— Сожалею.
— А где Кейра?
— Ее спасли те самые монахи, что дали вам приюту горы… забыл название.
— Хуашань!
— Вам виднее! Кейру лечили, и она поправилась, но, к несчастью, ее сразу же задержали и неделю спустя судили, обвинив в незаконном проникновении и пребывании на китайской территории по поддельным документам, то есть без ведома правительства.
— У Кейры не могло быть при себе документов — они остались на дне реки, в машине!
— Конечно, но государственный адвокат, увы, не упомянул об этом в своей речи. Кейру приговорили к полутора годам тюремного заключения. Ее держат в Гартаре: этот древний монастырь в провинции Сычуань, недалеко от Тибета, превратили в тюрьму.
— Полтора года?
— Полтора года и, по словам сотрудника нашей консульской службы, все могло быть гораздо хуже.
— Хуже? Полтора года, Уолтер! Вы понимаете, что значит провести полтора года в китайском застенке?
— Тюрьма — она и есть тюрьма, но вообще-то я с вами согласен.
— На нашу жизнь покушаются, но за решетку попадает она, а не убийцы?
— Китайские власти считают ее виновной. Мы обратимся за помощью в посольство, сделаем все возможное. Я не отступлюсь.
Уолтер отвернулся к окну.
— Полагаете, наши посольства захотят вмешаться и поставят под угрозу экономические интересы ради свободы одного человека?
— Боюсь, ваши беды и горести мало кого волнуют. Придется запастись терпением и молиться, чтобы Кейра выдержала выпавшее на ее долю испытание. Я искренне сожалею, Эдриен, псе это просто ужасно, но… что вы делаете с капельницей?
— Я ухожу. Мне нужно отправиться в Китай, добраться до Гартара и дать знать Кейре, что я буду сражаться за ее освобождение.
Уолтер подскочил к кровати и схватил меня за руки; я был слишком слаб, чтобы совладать с ним.
— Слушайте меня внимательно, Эдриен. Когда вас привезли в больницу, ваш организм уже не сопротивлялся инфекции, и она стремительно распространялась, представляя угрозу для жизни. У вас началась горячка, вы бредили и несколько раз были при смерти. Врачам пришлось ввести вас в искусственную кому, чтобы защитить мозг. Мы с вашей матерью и прелестной тетушкой Эленой несли вахту, сменяя друг друга. За десять дней ваша матушка постарела на десять лет, так что перестаньте ребячиться и ведите себя как взрослый!
— Ладно, Уолтер, я усвоил урок, можете меня отпустить.
— Предупреждаю — если тронете катетер, я вам нос расквашу!
— Обещаю лежать смирно.
— Так-то лучше, я сыт по горло и вашей горячкой, и вашим бредом.
— Вы не представляете, какие странные сны я видел.
— Ошибаетесь, я не только следил за вашей температурной кривой и давился мерзкой едой в больничном кафетерии, но и выслушивал дичайшую чушь, которые вы несли в бреду. Единственным утешением были пирожные вашей прелестной тетушки Элены.
— Простите, Уолтер, что это еще за «прелестная тетушка»?
— Не понимаю, о чем вы.
— О моей прелестной тетушке.
— Разве я не имею права находить вашу тетушку прелестной? У нее замечательное чувство юмора, она восхитительно готовит, чудесно смеется, умно беседует, так что не вижу, в чем проблема!
— Она на двадцать лет старше…
— Браво, друг мой! Не знал, что вы так ограниченны! Кейра на десять лет моложе, но вас это, кажется, не смущает? Ретроград, вот вы кто!
— Хотите сказать, что поддались чарам моей тетки? А как же мисс Дженкинс?
— С мисс Дженкинс мы обсуждаем достоинства наших ветеринаров. Согласитесь, в этом мало чувственного.
— А с моей тетушкой, выходит… Не отвечайте, ничего не хочу знать!
— А вы не приписывайте мне того, что я не говорил! С вашей тетушкой у нас масса тем для бесед, нам весело вместе. Вы же не станете попрекать нас тем, что мы пытаемся развеяться после всего пережитого по вашей милости? Это было бы неблагородно.
— Делайте что хотите. Кто я такой, чтобы вмешиваться…
— Рад это слышать.
— Я должен сдержать слово, Уолтер, я не могу сидеть сложа руки. Нужно лететь в Китай на поиски Кейры и вернуть ее в долину Омо. Мне не следовало увозить ее из Эфиопии.
— Сначала поправьтесь, потом посмотрим. Скоро придут врачи, вам нужно отдохнуть, а у меня есть дела.
— Уолтер… Что я говорил в бреду?
— Семьсот шестьдесят три раза произнесли имя Кейры — впрочем, это весьма приблизительный подсчет; меня вы звали в бреду всего трижды, что довольно обидно. Большую часть времени вы бормотали нечто невнятное. Иногда между двумя судорожными припадками вы открывали глаза и смотрели невидящим взглядом в пустоту — страшноватое зрелище! — а потом снова теряли сознание.
В палату вошла медсестра, прервав наш разговор, и Уолтер испытал явное облегчение.
— Наконец-то вы пришли в себя, — сказала она, подвешивая новый пакет с лекарством на штангу.
Она сунула мне в рот термометр, измерила давление и записала показатели в карту.
— Доктора осмотрят вас через час, — сообщила она.
Лицом и телосложением медсестра смутно кого-то напоминала. Женщина вышла, покачивая бедрами, и я понял, что она похожа на пассажирку автобуса, на котором я ехал в Гартар. Уборщик, мывший пол в коридоре, одарил нас с Уолтером широкой улыбкой. Одет он был в свитер, толстую шерстяную куртку и как две капли воды походил на мужа хозяйки ресторана, привидевшегося мне в горячечном бреду.