Первая просека
Шрифт:
Впервые в жизни Захар почувствовал грандиозность расстояния, и даже мурашки пробежали у него по спине. От Новочеркасска до родной станицы триста километров. До Тихого океана — он смерил карандашом — в тридцать раз больше! Фантазия все больше распалялась, душа трепетала перед новым, неведомым, неотразимо заманчивым. Вместе с Дерсу Узала он уже пробирался сквозь безлюдные, полные опасностей дебри Сихотэ-Алиня; спускался по быстрым таежным речкам; ходил в дозоре на границе, выслеживая диверсанта; взобравшись на скалу, слушал грохот океанских волн… О, вот она — цель, вот он — край, где можно стать героем! «Нога? Заживет! Настенька? Да, она вернется с практики не раньше чем через две недели… Пожалуй, уже не застанет. Нужно сейчас же написать ей! Нет, не сейчас, а когда все выяснится окончательно».
Торопливо подпрыгивая на своем костыле, Захар направился в горком комсомола. Там застал лишь одну машинистку — белобрысую худенькую девицу в юнгштурмовке с портупеей, стриженную «под польку», с мальчишескими манерами. Выслушав Захара, она бегло оглядела его и без обиняков сказала:
— Не возьмут. Ты же хромой, товарищ, туда таких не берут.
— Это временно. Немного вывихнул в коленке, — соврал Захар. — Скоро заживет.
— Да? Ну смотри, чтоб без вранья. Вот возьми пригласительный билет. Завтра вечером комсомольский актив. Да чтоб без опозданий! — строго наказала она.
С великим нетерпением ждал Захар вечера. Он не находил себе места, терзаясь сомнениями: возьмут или не возьмут? Все мысли, душа были уже на Дальнем Востоке. Что и как там будет, его не интересовало. Была одна цель — Дальний Восток!
Собрание актива только началось, когда Захар вошел в зал театра. На трибуне уже стоял докладчик — сухонький маленький человек с громовым басом. Вцепившись обеими руками в трибуну, он начал говорить спокойно, раздумчиво, с короткими паузами между словами, но чем дальше, тем сильнее накалялся страстью его мощный голос. Говорил он о завершении коллективизации и ликвидации кулачества как класса; о первых тракторных заводах-гигантах, о Днепрогэсе и Магнитогорске.
Захар вытягивал шею, с нетерпением ожидая, когда же пойдет речь о главном — о Дальнем Востоке.
— Но акулы мирового империализма не желают мириться с нашими успехами в строительстве первого в мире рабоче-крестьянского государства! Им кость в горле — Днепрострой и Магнитострой, наши тракторные заводы!.. По указанию мировой буржуазии японские самураи захватили Маньчжурию и вышли к нашей государственной границе…
Захар привстал — головы передних мешали видеть докладчика, а он вот-вот начнет говорить о мобилизации комсомольцев.
— Зачем они вышли к нашей границе, товарищи? Ясное дело зачем: подготовиться и в удобный момент отрезать и захватить советский Дальний Восток. Но этому, дорогие товарищи, не бывать! — Он рубанул воздух своей сухонькой ладонью. — Правительство принимает срочные меры защиты Дэвэка. Одновременно Центральный Комитет партии решил обратиться к своему боевому помощнику — комсомолу — выделить из своих рядов лучших и послать на укрепление Дальнего Востока…
Захар приставил ладонь к уху, наклонился вперед, чтобы не пропустить ни единого слова, хотя и без того в зале все затаили дыхание и властвовал в нем только один голос докладчика.
— Нелегкая задача ставится перед полпредами комсомола: в кратчайшие сроки построить там, в дикой тайге, новый город. Силой никого не будем посылать. Пускай едет тот, кто чувствует в себе решимость для преодоления любых трудностей работы и жизни в суровом краю, вдали от родных мест, кто сам рвется туда!
Едва докладчик умолк, как в зале загудело, как в потревоженном улье; потянулись руки, послышались выкрики:
— Вопрос можно?
— Разрешите задать вопрос?
— Вопрос имею к докладчику!
Захар, спрятав костыль, поднял руку и крикнул громко, чтобы перекричать других:
— Будут ли те, кто поедет, проходить медицинскую комиссию?
— На какой срок должны ехать мобилизованные? — крикнул кто-то из передних рядов.
— Какая зарплата в среднем будет?
— Как там с жильем?
— Тише, товарищи! — старался перекричать всех председатель. — Поднимите руки, у кого есть вопросы.
— Отвечу пока на те, которые уже задали. — Докладчик поднялся на трибуну. — Товарищу из задних рядов: медицинской комиссии не будет, просто медосмотр. Относительно срока я уже говорил в докладе: пока не будет построен город. Насчет жилья — будете сами строить город, вот вам и жилье, а пока придется пожить во времянках — возможно, в палатках. Зарплата — в зависимости от выработки, по специальности, да плюс за отдаленность пятьдесят процентов. Словом, зарплата будет приличная — если не полениться, можно хорошо заработать.
Но Захара уже ничто не интересовало. Он думал о своем: возьмут его или нет? Он горько пожалел, что пришел сюда с костылем: после собрания наверняка начнется запись желающих ехать, а возможно, сразу же и медосмотр. И тут его осенила счастливая мысль — спрятать костыль под кресла.
Дождавшись, когда все двинулись к выходу, он незаметно сунул костыль вниз, положил его между ножками кресел и больше не вернулся к этому месту. Не без тревоги ломала голову уборщица, обнаружив костыль на полу, когда начала уборку: откуда и почему здесь эта вещь?
А Захар тем временем, осторожно припадая на левую ногу, спешил в горком комсомола, где была назначена запись желающих ехать на Дальний Восток. Запись вела все та же девушка в юнгштурмовском костюме.
— Ну как нога, товарищ? Зажила? — с лукавством спросила она.
— Даже не чувствую ее! — Выставив ногу, Захар повертел носком сапога.
— А костыль где? Ты же с ним входил на актив, я видела своими глазами.
«Ну и глазищи у тебя, чертова стриженка!» — с беспокойством подумал Захар, но сказал как можно мягче:
— Это правда. Прихватил его, чтобы отнести в госпиталь, где получал под расписку.
— Ну и отнес?
— М-м, кха, — кашлянул он. — Отнес за ненадобностью.
— Ой, смотри, товарищ… — покачала головой девушка. — Что-то не верится…
— Сущая правда! — уверял Захар. — В последнее время носил его больше по привычке, так, от нечего делать.
— Ну ладно. Вот направление на медосмотр. Да скажи врачу, чтобы как следует осмотрел ногу, слышишь? И вообще, чтобы выслушал всего, больно ты худ, товарищ.