Первая сказка
Шрифт:
— Ом! Ом! — пока наконец не срывается на крик, чувствуя, как снова, бесшумно и плавно, падает в бездну.
Так они провели много часов — любили друг друга, а в промежутках менялись мыслями, и неизвестно, от чего было больше их счастье — от долгожданной физической близости или от небывалого чуда близости духовной.
Они продолжали выдумывать слова, связывая звуки с мысленными образами, пока не стало ясно, что они могут передать друг другу любую мысль, какая только ни придет им в голову. Девяти слов хватало, чтобы собеседник мог разобраться в любых, самых сложных образах, посылаемых небесным путем духов от одного разума другому. Оба они не сомневались, что чудо общения стало возможным лишь благодаря тому, что их прозрачные тела остались навеки слитыми в одно в том удивительном мире, где им только что довелось побывать, и откуда до них не возвращался ни один человек. Потому-то и сами мысли, и летящие с ними слова, и весь процесс общения они называли АА — дух.
Потом они долго лежали друг возле друга, утомленные любовью; Сероглазый представлял себе медовую реку, очень сладкую и потому текущую так медленно… Длинноволосая понимала его. Им обоим было так хорошо, что они даже не могли пошевелиться.
Так прошло много времени. Солнце уже давно встало, яркий свет лился из входного отверстия пещеры.
Сероглазый приподнялся на локте и посмотрел вокруг. Увидев множество обглоданных костей, он вспомнил наконец, какой страшной опасности они подвергались все это время. Сероглазый резко вскочил на ноги.
— Та! Та! — не открывая глаз, лениво позвала его Длинноволосая, — Та! Ом!
Но Сероглазому было уже не до этого. Испуганно озираясь, он скривил лицо в угрожающей гримасе, растопырил согнутые наподобие когтей пальцы и, подражая голосу Дарующего, произнес:
— У!
Длинноволосая увидела огромного черного медведя. Испуг Сероглазого передался и ей. Она вскочила, и вместе с Сероглазым они ринулись к выходу.
Выгоревший склон, река, равнина на том берегу и дальние холмы — все было залито солнечным светом. Дарующий жизнь перешел бурный поток вброд на перекате. Переждав пожар за рекой, он теперь возвращался, голодный и злой, в свое логово.
Прежде, чем Сероглазый и Длинноволосая успели сообразить, что к чему, медведь отряхнулся и неторопливо побрел прямо к ним, обнюхивая обгорелую землю и почерневшие ветки чудом уцелевших кустов.
Положение было отчаянным. Если они попытаются бежать, Дарующий сразу заметит их и догонит двумя прыжками. И все же любой другой человек на их месте попробовал бы спастись бегством — это был единственный, хоть и ничтожный, шанс остаться в живых. Их двое — медведь убьет одного, а второй может успеть скрыться.
Весь опыт, накопленный бесчисленными поколениями предков, говорил им: бегите! Но чудо, свершившееся этой ночью, вдохнуло в них небывалую силу. Сероглазый уже не испытывал того бесконечного ужаса перед могучим зверем, которое испокон века было свойственно людям. Медведь больше не казался ему высшим существом. Он видел в нем страшного и могущественного врага, но врага, с которым можно сразиться.
Они не побежали. Стоя плечом к плечу, они черпали друг в друге силу и мужество, решив погибнуть вместе, но не расстаться. И в это великое мгновение Длинноволосая взяла своего друга за руку и сказала тихо и твердо:
— Ом! У-та но! — Мы вместе! Мы убьем медведя!
Сероглазый быстрым взглядом окинул пещеру в поисках подходящего оружия. Он заметил на полу длинную, обгоревшую с одного конца палку, которую он принес с собой во время степного пожара. Сероглазый схватил ее и отпрыгнул в темноту. Сердце его бешено колотилось, он слышал учащенное дыхание Длинноволосой, которая стояла поодаль, держа обеими руками тяжелую кость — плечо буйвола.
Теперь Сероглазый совсем не чувствовал страха. Ощущение собственной силы и непобедимости владело им. Даже духи мертвых, которые всегда во множестве роились в спертом воздухе медвежьей пещеры, исчезли, словно их и не было. Мысль промелькнула в голове Сероглазого: великий свет разгоняет злобных духов.
Теперь, когда войдет в свое логово черный хищник, он, Сероглазый, не оцепенеет в ледяной неподвижности, безропотно отдавая медведю свою жизнь. Длинноволосая, уловив состояние своего друга, почувствовав его радость, тоже перестала бояться. Лицо ее скривилось в яростной, воинственной гримасе, и она громко выкрикнула:
— Та но!
Сероглазый поймал ее мысль: длинный сук, торчащий из развилки двух толстых веток, протыкает медведя насквозь.
Возглас Длинноволосой потонул в бешеном реве голодного зверя. Медведь ввалился в пещеру, на миг заслонив собой струящийся свет. Сероглазый крикнул во всю свою мощную глотку, стараясь перекрыть рев Дарующего Жизнь. Медведь остановился. Никогда еще пещера не встречала его так неожиданно. Никогда еще эти слабосильные двуногие охотники за объедками не осмеливались бросить ему вызов — ему, сильнейшему из хищников, не знавшему врагов.
Но растерянность зверя длилась не больше секунды, и в следующее мгновение разъяренный медведь оказался рядом с Сероглазым. Огромная когтистая лапа уже готова была разбить Сероглазому голову, но в этот момент подоспела Длинноволосая. Сокрушительной силы удар обрушился на загривок медведя.
— Ом! — крикнула девушка, и зверь обернулся. Удар не причинил ему вреда, он лишь на миг отвлек его внимание.
Лицо Сероглазого было перекошено яростью.
— Та но! — мысль девушки пронеслась у него в голове, и Сероглазый изо всех сил ударил медведя в бок своей заостренной огнем палкой, успев увернуться от могучей лапы. Копье до половины вошло в чрево зверя и моментально стало мокрым от крови.
Ошалевший от боли медведь заметался по пещере, выворачивая валуны; но ему никак не удавалось достать двух ловких, вертких людей. Наконец он загнал одного из врагов в дальний угол. Несчастное существо замерло в ожидании неминуемой смерти. Внезапно медведь почуял сзади стремительное движение, какую-то непредвиденную опасность, но ничего не успел сделать. На его загривке, вцепившись руками и ногами в густой мех, повис второй человек. Медведь взревел и встал на задние лапы, выпрямившись во весь рост и пытаясь сбросить с себя Сероглазого.
— Но! — крикнул тот, и парализованная страхом девушка вдруг увидела себя с огромным мужским орудием. Воля вернулась к ней. Она подняла кость и со всего размаха воткнула ее острым обломанным концом в открытое брюхо медведя, и сама проскользнула под его поднятыми лапами. Окровавленный зверь рухнул на землю, а два человека, выскочив из пещеры, спрятались за ближайшим выступом скалы.
Медведь еще пытался подняться и яростно ревел, но два точных удара, нанесенных ему маленькими двуногими падальщиками, оказались смертельными. Его рев постепенно затихал, превращаясь в хриплый вой, потом и вовсе стих.