Первая в новом веке
Шрифт:
– Может, хватит шутить? – обиделась мама. – Все-таки о серьезных делах говорим.
– Какие могут быть серьезные дела в воскресенье с утра? – вполне резонно заметил Богдан. – Ну пока, предки, я побежал.
Он вовсе не спешил – до сеанса оставалось почти полтора часа. Просто хотел прекратить этот разговор, начавший раздражать. Смятение чувств, второй день одолевавшее журналиста из ОИБ, тоже действовало на нервы, хотя это было приятное томление.
Кстати, для кого он так старательно выбирал шмотки? Глупо ведь надеяться, что на этих девочек можно произвести впечатление прикидом: обе повидали достаточно и в средствах никогда стеснены не были… Но, пожалуй, выбранный стиль был рассчитан на Лею – Яна всегда говорила, что предпочитает видеть его в костюме с галстуком.
Богдан постарался разогнать лишние мысли, и это удалось. Из автобуса возле станции метро «Севастопольская» вышел развязный и малость придурковатый журналист Мамлеев – ламер, напрасно пытавшийся прикинуться крутым юзверем. Козел, одним словом. На такого высокомерная Crazy даже чихать не захочет. Разве что совсем заскучает.
Мариуполь. Черное море.
Вернувшись с рынка, нагруженные покупками, они закормили Андрюшу дарами южной природы. Потом, пока мальчик уминал витамины, Галя с теткой готовили обед, а заодно по-женски болтали о войне и мужчинах, о работе и заработках, попутно сравнивая житье в Москве и на Украине.
– У вас тут все дешево, – позавидовала Галина.
Тетя Настя отмахнулась, присовокупив крепкое словцо.
– Это тебе, с твоими московскими доходами, дешево. А мы тут…– Она вздохнула. – Ты все еще программистом работаешь?
– Ага, системным программистом, – буркнула племянница, не желая распространяться о служебных делах. – А у вас, слышала, хлопцев в армию призывают. Вроде бы метут всех до тридцати лет.
– Как же, до тридцати… Вот Михась, зять Маруси Ляшенко – тоже повестку получил. А ему уж за тридцать.
– Ему ровно тридцать, – печально уточнила Галина. – Мы же с ним в одном классе учились.
Понимающе заморгав, тетка протянула:
– Ну да, у вас же еще любовь была. А ты вот все одна, мужика себе так и не подобрала. Все принца ищешь.
– До принца ли в мои годы… Просто хочется, чтобы мужик хоть мало-мальски стоящим был.
Они вспомнили ее мужа, Николая Дутова, погибшего в Грозном четыре года назад, когда спецназ ФСБ попал в окружение где-то под Сержень-Юртом. Женщины всплакнули, но быстро утешились – время лечит душевные раны, а времени минуло предостаточно.
После обеда они поехали на пляж. Андрюша с визгом бросился в море. Скинув сарафан, Галина потянулась сильным телом, каждым квадратным сантиметром кожи чувствуя направленные на нее мужские взгляды. «Будем отрываться, – бесшабашно подумала она. – Жизнь дается однажды, а молодость уходит.
Море ошеломило букетом полузабытых ароматов и вкусом соленой воды. Голубовато-зеленый простор, много людей и медуз, полифония голосов. За первый час с Галиной познакомилось не меньше дюжины пляжных кавалеров, назойливо зазывавших на дачи, яхты и в самые шикарные рестораны.
Утомленная однообразием толпы скороспелых поклонников, она предложила сыну прокатиться на катере. Держась за леера, Галя наслаждалась встречным ветром, обдувавшим разгоряченное тело, и с ностальгической улыбкой следила, как за кормой уменьшается город.
В десятке километров от берега, когда суденышко начало разворот на обратный курс, Андрюша вдруг задергал ее руку, возбужденно выкрикивая:
– Мама, мамочка, погляди-ка, кто идет!
Галина с интересом завертела головой, рассчитывая обнаружить очередного красавца-любовника, но сын, как выяснилось, имел в виду нечто совершенно иное. Направив взгляд по курсу, куда указывал рукой ребенок, она увидела два военных корабля под жовто-блакитными флагами – большой и чуть поменьше. Как ни мало разбиралась Галя в этой технике, даже ей понравился шедший головным гигант с ракетными установками по бортам.
– Авианосец? – опрометчиво спросила лейтенант Дутова, но быстро спохватилась. – Нет, конечно, откуда у хохлов авианосец… Тогда, наверное, сторожевик.
Сын смерил ее возмущенным взглядом и процедил осуждающим тоном:
– Ну, мама, это же ракетный крейсер типа «Слава»! Наверное, «Адмирал Лобов» – хохлы его отобрали у нас прямо на стапеле и обозвали то ли «Украина», то ли «Вильна Украина». Сторожевик сзади ползет – барахло типа «Кривак», а вот на «Славах» стоят сверхзвуковые «Базальты»…
Андрюша принялся азартно перечислять достоинства крейсера, вооруженного, как он сообщил с важным видом, очень мощными ракетами с дальнобойностью под три сотни морских миль. Слушая поток цифр, Галина с трудом сдерживала улыбку – очень уж серьезным был ее малыш…
– Сильный корабль, – поддакнула она, искренне надеясь, что не ляпнула чего-то слишком сухопутного. Иди знай – может, надо было сказать «пароход»…
– Сильный,, – согласился Андрюша. – Только, боюсь, «Мерримак» надерет ему задницу.
– Кто? – опешила мать. – Что за выражения?!
Мальчик ничего не ответил. Только махнул рукой, не отрывая взгляда от боевых кораблей, которые шли на Мариуполь, обгоняя тихоходный прогулочный катер.
Москва. Пушкинская площадь.
Будущие зрители плотной массой забили защищенное от дождя пространство под козырьком кинотеатра. Да и в скверике перед «Россией», несмотря на слякотную погоду, тоже стало тесно: москвичи и гости столицы были переполнены решимостью попасть на первый сеанс последней (если, конечно, режиссер не передумает) серии самого популярного из фильмов всех времен и народов, населявших эту Галактику.