Первая встречная
Шрифт:
Марков запротестовал.
– Нет, подумали! – уверенно сказала она и уже тише и как-то теплей проговорила: – Не приписывайте себе в заслугу и не думайте обо мне плохо, но так бывает. Как в том фильме. Мир полон людей, а человек один. Стало грустно, он заплакал. И ему захотелось поговорить с кем-нибудь, поделиться своим горем.
Она закурила снова, и в свете горящей спички Сергей заметил, что рука ее дрожит.
Сергей засмеялся, встал и поклонился:
– Спасибо!
– Не обижайтесь! Кто я для вас? Первая встречная. Встанем – и разойдемся
Ему захотелось поддержать ее, подбодрить. Но он опасался, как бы этим не обидеть, не оскорбить. Она действительно верно заметила, что он боится женщин. Нет, не боится, конечно, но стесняется, робеет. И где-то в глубине души завидует тем, кто свободно чувствует себя в женском обществе. Ему хотелось сказать ей хорошие слова, дружески протянуть руку, помочь. Но как это сделать – не знал.
– У вас есть родные? – неуверенно спросил он.
– Нет, никого. Теперь нет даже своего угла, потому что я ушла от мужа.
– Как же будет дальше?
Она не ответила. Сергею показалось, что она пожала плечами. Теперь они сидели почти рядом, но он скорей чувствовал, чем видел ее.
– Как же будет дальше? – спросил он снова.
– Буду искать работу, – тихо сказала она, – это не так уж трудно.
– А как же с комнатой?
– Пока сняла угол у одной старушки. Дайте мне, пожалуйста, папиросу, – попросила она, и Сергей увидел протянутую руку.
– У меня сигареты.
– Все равно! Спасибо!
Она закурила и сейчас же встала.
– Пора идти, уже поздно. Прощайте!
– Можно проводить вас? – попросил он вставая.
Она засмеялась, но смех был невеселый.
– Стоит ли? Я не могу быть интересной собеседницей.
– Я провожу вас, – твердо сказал он и пошел следом за ней.
На широкой, освещенной матовыми шарами аллее, они остановились.
– Давайте знакомиться, – сказал Сергей, – Марков, Сергей.
Женщина засмеялась, протянула руку:
– Ирина Гутман. – Рука была мягкая и холодная. Лицо усталое с мелкой сетью морщинок. Глаза их встретились, и на мгновенье Сергею показалось, что по тонким ее губам скользнула улыбка.
– Ну, познакомились, теперь пойдем. Как ваше отчество?
– Алексеевич. А ваше?
– Просто Ирина.
И снова ему показалось, что она улыбнулась.
Обойдя небольшой пруд, они вышли на Крымский вал и медленно пошли к мосту. Ему хотелось, чтобы она говорила о себе, о людях, которые ее окружали; а она, не торопясь, точно подбирая слова, искоса поглядывая на Сергея, рассказывала о прочитанных книгах, о спектаклях и кинокартинах. Он слушал и не мог перевести разговор. На мосту она остановилась, подошла к перилам.
Под ними медленно текла широкая темная река. Местами на воде шевелились отраженные
Женщина облокотилась на каменный парапет и, точно забыв о своем спутнике, долго смотрела на воду, парк, на темные пролеты далекого моста,
– О чем вы думаете? – не выдержав молчания, спросил Сергей.
– О себе! – подумав, ответила она, не отрывая взгляда от реки.
– Вас тревожит будущее? – Сергей помолчал. – Или вы думаете о прошлом?
– И то и другое! Все страшно плохо! Быть может, только сейчас я начинаю это понимать. – Она передернула плечами, резко подняла голову, взяла руку Сергея. – Не будем больше говорить об этом, хорошо?
– Не будем!
Переходя улицу, она попросила взять ее под руку. Ему приятно было идти рядом с этой женщиной, приятно, что встречные смотрят на нее. Нравилась ему и медленная, усталая походка, и мягкая женственность, и беспомощные слезы, и даже резкие переходы от горя к смеху. «Кто мог, кто посмел ее обидеть?» – спросил он себя. Ему хотелось знать о ней все, быть радом. «Первая встречная! – вспомнил он. – Что ж! А как же встречаются люди? Вот Лешка Костылев познакомился в очереди у телефонной будки. А как живут…»
Она смеялась, вспоминая забавные пустяки, смешные черточки знакомых, и он не узнавал ее. Точно там, по ту сторону моста, она оставила слезы и заботы о завтрашнем дне. Временами голос срывался, в нем слышались истерические нотки, но Сергей не замечал, радовался, что удалось помочь ей забыться, смеялся вместе с ней. Подходя к дому, они замедлили шаги. Если бы она сказала, что живет где-нибудь у заставы, Сергей был бы счастлив. Но он понял, что они пришли, и это огорчало. Он сжал локоть, почувствовал теплоту ее тела, и ему показалось, что она на мгновение прижалась к нему.
У подъезда небольшого двухэтажного старенького дома, видимо еще помнившего времена Пушкина, она остановилась.
– Вот я и дома! – Сергею почудилось в ее голосе сожаление.
Он посмотрел ей в глаза, но она отвела взгляд в сторону. И тут Сергей заметил, что в профиль она просто красива. Резкие черты стушевались, стерлись. Тени исчезли. Лицо стало молодым, почти юным.
Словно почувствовав его восхищенный взгляд, Ирина медленно обернулась.
«Сейчас уйдет!» – понял Сергей. Предложил пройти еще, но она мягко погладила его руку:
– Поздно, мне не откроют дверь. – Потом помолчала и как-то тепло, тихо сказала: – Вот и все! Смотрите, как хорошо! Случайно встретились, было очень грустно, а поговорила с вами – и стало легче. Спасибо! Вы правы! Конечно, все уладится и будет хорошо… – Она снова помолчала и уже совсем тихо закончила: – Вот только вас я больше не встречу.
Он горячо запротестовал:
– Почему? Нет, нет, мы должны встретиться! У вас есть телефон?
Она кивнула.
– Дайте мне, – попросил он, доставая записную книжку.