Первобытные люди. Быт, религия, культура
Шрифт:
И все же вопреки всему сказанному земляные сооружения наверняка требовали от строителей напряжения всех сил. В крепости Бэдбери под Уимборном в графстве Дорсетшир три насыпи, и самая дальняя из них имеет целую милю в окружности; в Мейден-Касле рядом с Дорчестером — почти полторы мили. Вход строили с особым тщанием. В Бэдбери два хода, один на восточной стороне, другой на западной. Относительно недавно в насыпи были проделаны еще несколько промежутков с западной стороны, но первоначально враги неизбежно должны были пробиваться в крепость через эти два пути, отдавая себя на милость лучников, расположенных сверху на насыпи. Вход устраивали таким образом, чтобы нападающие были открыты для стрел защитников крепости с правой стороны (не защищенной щитом). Сверху насыпи обносили частоколом, а дно рва утыкивали заостренными кольями. Широкие промежутки между насыпями, так называемые обходы, использовали под выгульные
Внутри укреплений обнаружены остатки круглых хижин, видимо, таких же, как на рисунках в нашей книге. Также там находят груды камней для пращи и наручи лучников.
Немало разногласий вызвала проблема снабжения крепости водой, и на этот счет есть разные мнения. Во-первых, людям, сходившимся в форт со всех окрестностей и группировавшимся вокруг него с их нехитрым хозяйством, не требовалось такого количества воды, как современным людям, и, как правило, они просто могли спуститься вниз к ближайшей реке. Однако раскопки в Мейден-Касле открыли сложную систему туннелей и канав, вырытых в известковом ложе и сходящихся к нескольким неглубоким колодцам. Возможно, дно и стены колодцев выкладывали сшитыми шкурами, чтобы сделать водонепроницаемыми, а канавы обмазывали глиной. Кроме того, встречаются росяные водоемы, куда до сих пор водят скот на водопой на Уилтширских холмах. Его устройство показано на рис. 136. В известняке вырывают небольшое, похожее на тарелку углубление и выкладывают соломой. Потом кладут слой утрамбованной глины, а края делают из известняка, чтобы защитить глину от копыт животных. Дно выкладывают кремнем и наливают в водоем небольшое количество воды. Солома и глина не дают земле нагреваться, и ночью, когда влажные туманы сгущаются над холмами, они конденсируются в прохладной впадине. Так же образуются обычные пруды, когда в нагретой почве попадается глиняная впадина. В них скапливается вода, коровы же утрамбовывают глину до тех пор, пока в ней не исчезают отверстия и она не становится водонепроницаемой, таким образом пруд становится все шире.
Жарким летом 1921 года мы путешествовали по Дорсету, осматривая земляные сооружения, и на холме Холт-Хит рядом с Булл-Бэрроу нашли пруд, полный воды, тогда как река Таррент в близлежащей долине рядом совершенно высохла. Уайкомские мебельщики, которые ходят в лес, чтобы обтачивать ножки стульев, добывают воду хитроумным способом. Если вы осмотрите буковый пенек, то увидите четкие канальчики, где по стволу дерева стекает дождевая вода и конденсированная роса. Мебельщик делает на таком канальчике крестообразный разрез и вставляет дощечку, по которой вода отводится в ведерко; просто открыть кран — это не единственный способ добыть воду.
То, что в крепости сосредотачивалось множество людей, либо живущих там, либо работающих, неизбежно должно было привести к радикальным изменениям. В старину охотничье племя походило на большую семью, где родственники хорошо знали друг друга; их жизнь была не столь уж увлекательна. А в крепости жизнь била ключом, то и дело приходили и уходили разные люди, делались новые открытия. Постепенно складывались обычаи, из которых выкристаллизовались законы. Шло формирование языка, и сказания, которые рассказывали друг другу у очага, положили начало литературе. Крепости свидетельствуют о появлении более упорядоченной жизни, чем когда-либо раньше; даже сегодня при нашей транспортной системе и организации труда строительство Бэдбери или Мейден-Касла потребовало бы серьезных усилий. Самому сделать кремневое или металлическое орудие — это одно, а строительство лагеря — совершенно другое. Оно требует участия множества людей. Лагерь нужно спланировать; в племени должно было найтись несколько достаточно умелых человек, которые могли сказать соплеменникам: «Сегодня будем копать ров, а сюда будем сбрасывать землю, чтобы сделать вал. Вот тут вы сделали неправильно; а здесь оставили недостаточно места для эскарпа, потому что скат слишком крут», и тому подобное.
Если наши читатели прочитают книгу Хипписли Кокса «Зеленые дороги Англии», они узнают, что все крепости связаны дорожной системой и хорошо приспособлены к нуждам своего времени, как более поздние римские дороги и стоянки. Наличие дорог поднимает проблему фортификации и всего с ней связанного. Представим себе Бэдбери не в том виде, каков он сейчас, весь заросший травой, а белоснежной крепостью с известняковыми валами, или Мейден-Касл с насыпью в полторы мили по внешнему периметру. Это должно было производить неизгладимое впечатление. Когда по дорогам проходили переселенцы из других племен, эти крепости преграждали им путь. Конечно, в ту эпоху не было тотальных нашествий и армий, которым приходилось удерживать линии сообщения с побережьем; захватчики были такими же племенами, которые хотели лишь обосноваться на новой земле. Если их встречало враждебное племя, они, разумеется, не могли просто перейти дорогу и обойти укрепление с фланга или тыла, не договорившись с местными жителями. В этом смысле крепости сыграли ту же самую роль, что и норманнские замки, а также обнесенные стенами средневековые города.
У древних бриттов было широко распространено плетение из прутьев. Даже церковь была с плетеными стенами. Таким же способом делали лодки, на рис. 137 изображен коракл — лодка из плетеного каркаса, покрытого шкурами; до сих пор рыбаки уэльских рек порой ловят рыбу на кораклах.
На рис. 138 изображен умиак, женская эскимосская лодка, сделанная без единого гвоздя из ветвей, прибитых морем к берегу. Их связывали ремешками и покрывали шкурами.
А на рис. 139 лодка снабжена мачтой и квадратным парусом из мембраны. Европейские гравюры на камне конца бронзового или железного века изображают тяжелый морской корабль, похожий на галеру викингов с высокой изогнутой кормой и тотемной фигурой на носу.
Такое впечатление, что люди в этих кораблях яростно гребут (рис. 140).
На рис. 141 представлены мечи начала железного века: 1 — ранний гальштатский образец, 2 — образец из Ла-Тене в ножнах. Ножны делали из бронзы и часто украшали прекрасными узорами. Железное лезвие меча имело хвостовик, на который устанавливалось бронзовое основание для рукоятки, а рукоятку вырезали из кости или дерева и насаживали на хвостовик.
На рис. 141 также изображены два железных копейных наконечника того же периода, которые заметно отличаются от листовидных наконечников бронзового века. Появились щиты продолговатой формы. Эти великолепные произведения искусства можно увидеть в Британском музее, они выкованы из бронзы и украшены эмалевыми вставками. Видимо, такой способ украшать изделия появился при использовании кораллов, которыми украшали бронзу.
Затем кузнецы раннего железного века начали делать штифты с эмалированной поверхностью, прикрепляя их к бронзе. Вершина их искусства, прославившая своих создателей, — выемчатая эмаль. При такой технике на металле делали выемки, вырезая узор, и заполняли расплавленной эмалью, которую затем полировали так, чтобы она находилась вровень с металлической поверхностью. На рис. 142 показана деталь упряжи, украшенная эмалью, она доказывает, какого высокого мастерства достигли художники. Только представьте себе, как великолепно смотрелся вождь клана в первой половине железного века; его шлем, щит и сбруя коня, выкованные из бронзы, сверкали как золото, еще не успев потускнеть за века, а эмаль блестела, как жидкие рубины. Первые эмали были только одного цвета — красного.
В начале железного века несколько видоизменилась и одежда, начали ткать разноцветные ткани из яркой пряжи. Считается, что сначала это был простой тартан — шотландка, шерстяная ткань в клетку. Как и в века бронзовом веке, кусок материала обертывали вокруг тела в форме юбки, и это вместе с безрукавкой и полукруглой накидкой-плащом завершало одеяние мужчины. Обувь вырезали из кожи, привязывали завязки и стягивали у лодыжки. Бритты, видимо, начали носить свободные штаны, которые произошли от персидских и скифских (рис. 143). Женщины носили туники длиной до щиколоток с короткими рукавами. Все женщины, мужчины и лошади носили красивые пояса и броши из бронзы с эмалью.