Первое, что я вижу
Шрифт:
Глава 13
— Так что происходит между тобой и Хоуп? — спросил Франклин во время ужина.
— Хоуп? Она, правда, милая? У нее есть подруга? — Гаррет, самый молодой из братьев Дженнер, не пытался скрывать свою бурную холостяцкую жизнь. В двадцать семь лет он занимал второе место в списке самых желанных холостяков Чикаго. Дурная слава вызвала массу насмешек со стороны родственников, но, казалось, Гаррета это совсем не заботило.
— Ты не окажешься рядом с Хоуп или рядом с любой из ее подруг, — невозмутимо ответил Кеннеди.
— О, парень, похоже, большой брат стал совсем плох, да? — присвистнул Гаррет.
— Ты всё поймешь, когда встретишь свою единственную, которая будет для тебя прекрасна и телом, и душой.
— Меня не волнует, насколько прекрасен внутренний мир дамочек, а вот каковы они на вкус…
Он поднялся и, поиграв бровями, расплылся в улыбке. На его щеках тут же появился уменьшенный вариант сексуальных ямочек старшего брата.
Кеннеди провел пальцами по волосам и обратился к Франклину для поддержки, полностью проигнорировав Гаррета.
— Меня сводит с ума тот факт, что она далеко. На прошлой неделе я увидел, как какой-то пьяный придурок начал лапать ее, и чуть не сошел с ума.
— Так привези ее сюда, — предложил Франклин и пожал плечами, словно всё было так просто.
— Ты влюбился в нее? — спросил Гаррет, выгнув бровь.
В ответе не было необходимости. Братья улыбнулись, наблюдая за Кеннеди, который отставил свой напиток и сделал глубокий вдох. И как он до сих пор не понял, что влюбился в Хоуп?
Глава 14
В среду утром на полпути к работе у меня возникло чувство, что за мной кто-то наблюдает. За последнее время это случалось не первый раз. Просто сегодня это чувство казалось гораздо отчетливее. Озираясь по сторонам, я ускорила темп, погружаясь в типичное нью-йоркское утро: толпы людей в наушниках или болтающих по телефону, которые спешат во всех направлениях с удвоенной скоростью; автомобили, пытающиеся развернуться среди этой толпы. Оглядев спешащую массу еще раз, я решила, что никто в особенности за мной не наблюдает.
Теперь, когда я прошла стажировку, мои рабочие будни были заполнены организацией мероприятий. Зачастую день я проводила либо за встречами с клиентами, которые были заинтересованы провести свое мероприятие в «Монэ», либо за непосредственной организацией этих мероприятий. Сегодня утром я встречалась с женщиной, которая хотела отметить первый день рождения дочери в Большом танцевальном зале. Отвлекшись от работы, я задумалась, что же родительница придумает на второй или третий день рождения маленькой девочки, чтобы переплюнуть первый праздник?
Время ланча пришло быстро, и я решила пообедать в парке, прежде чем отправиться на Парк-Авеню на встречу с организатором вечеринок, с которым мне предстоит работать над благотворительной акцией, которая будет проходить в «Монэ».
В парке почти все листья опали с деревьев, и земля была усеяна яркими осенними красками. Темно-оранжевые и красные листья усеяли дорогу в парк, и я решила сесть на скамейке около места выгула собак. Мне нравилось наблюдать, как владельцы ведут себя со своими любимцами, когда думают, что их никто не видит. Не знаю, возникает ли у них чувство, подобное тому, когда мне показалось, что за мной кто-то наблюдает. Мне просто нравилось видеть, как собаки бегают по ярким осенним листьям.
Неожиданно мне захотелось услышать голос папы. Мы уже давно не разговаривали, но я знала, что он ждет меня домой на День Благодарения.
— Привет, Кэндис. Папа рядом? — Я знала, что она ненавидит, когда я называю ее Кэндис. Все остальные предпочитали звать ее Кэнди. Для меня моя мачеха всегда будет женщиной, которая ходит на пятидюймовых шпильках и носит синие кисточки на сосках, когда танцует вокруг шеста. Мне казалось, что Кэндис красивое имя, но однажды я услышала, как мачеха говорит, что оно какое-то старушечье. Начиная с того момента, она всегда была для меня Кэндис. Я не могла открыто унизить ее, чтобы не причинять папе боль, поэтому мне пришлось довольствоваться лишь этим.
Должно быть, отец сидел в зоне слышимости, потому что этот спектакль с притворным волнением и оживленными вопросами Кэндис не стала бы разыгрывать только ради меня. С папой мы поговорили о Дне Благодарения, о его приятеле, который вышел на пенсию, и о Кое, моём золотистом ретривере. Я рассказала отцу, что встретила кое-кого и что подумываю пригласить его в гости на День Благодарения. Родитель тут же устроил мне допрос с пристрастием, но кажется, остался доволен. Я не стала упоминать о том, что Кеннеди живет в Чикаго и что нам приходится летать туда-сюда, потому что понимала, что это заставит его волноваться еще больше.
После того, как мама погибла в автокатастрофе, мы с папой через многое прошли. Мы защищали друг друга от волнительных новостей. Именно по этой причине я не стала говорить ему о том, как Кэндис относилась ко мне после того, как он узнал о ее романе.
Мне было пятнадцать, когда я увидела Кэндис, вылезающую из автомобиля молоденького футбольного тренера около дома на Мейден-Лейн. Она тоже меня заметила, но в то время я не придала этому значения. Будучи молодой и доверчивой я не могла и предположить, что что-то не так. Я подумала, что она обсуждала с тренером черлидинг, ведь обе ее девочки хотели вступить в команду, пойти по стопам матери, так сказать, и стать королевами красоты.
Папа не дрогнул, когда я упомянула, что видела Кэндис с тренером Фитцсиммонсом. Я бы так ничего и не поняла, если бы два месяца спустя не подслушала их ночной разговор. Все эти годы службы сказались на отце. После моего невинного комментария он проследил за Кэндис и узнал, что это за дела были у нее с молодым футбольным тренером.
В течение нескольких месяцев после случившегося они много ссорились, но всё же решили остаться вместе. Кэндис обвинила отца в излишнем трудоголизме и в недостаточном к ней внимании, а он ее — в предательстве их клятв и связи с другим мужчиной.