Первое дерево
Шрифт:
— Если ты сейчас же не произнесёшь имя, леди упадёт к твоим ногам. А если ты и тогда не скажешь то, что должен сказать… — он бросил короткий взгляд на Линден, — то та, которую ты зовёшь Избранной, последует за ней. Кровь за кровь!
Линден молила небеса, чтобы Хигром продолжал молчать. Его ничего не выражающий взгляд скользнул по ней, потом по леди, потом по Ранту Абсолиану. Затем он так же молча посмотрел на Кира, и тот кивнул в ответ. Тогда Хигром повернулся лицом к Великой Пустыне и клубившемуся вдалеке Року горгон, словно зная, что его ожидает, сделал
Линден была готова сама прыгнуть вниз, но внезапно её пронзила мысль, что Хигром уже сделал выбор и готов встретить свою судьбу лицом к лицу. А значит, она ничем не сможет ему помочь.
Он сделал ещё шаг и случайно наступил на медальон гаддхи, который с треском сломался под его ногой. А затем над перепуганными перешептываниями придворных и молчанием Великой Пустыни взлетело одно короткое слово: «Ном!» — брошенное как вызов гордыми устами харучая.
Гаддхи издал победный вопль и подпрыгнул от радости.
В следующую секунду копьё, давившее Линден на затылок, отодвинулось. Хастин, державший на весу леди Алиф, втянул её обратно, и она тут же метнулась к кучке дам. Леди Бендж встретила её снисходительной улыбкой.
Обернувшись, Линден увидела, что стражи вновь построились вдоль стены, не проявляя больше никакого интереса к её друзьям.
А те, за исключением Ковенанта, Финдейла и Вейна, смотрели на Касрейна так, словно готовы были разорвать его на клочки.
Линден даже не заметила, как он появился.
— Надеюсь, вы поняли, что я ко всему этому не имею никакого отношения, — заговорил он, обращаясь к гостям и полностью игнорируя своего правителя. — Я обязан повиноваться приказам гаддхи. Но это не значит, что я разделяю его пристрастие к подобным действиям.
Линден подлетела к нему, как взбешённая фурия:
— Что ты с ним сделал?!
— Я ничего не сделал, — твёрдо ответил кемпер. — Ты сама тому свидетель. — Но тут он сгорбился, словно устал носить младенца на спине. — Хотя, конечно, в какой-то мере я заслужил ваши упрёки. Я косвенно замешан в том, что сейчас произойдёт.
Он шагнул к парапету и, тяжело облокотившись на него, указал в сторону Рока. Сейчас он казался ещё более дряхлым, чем обычно, и голос его был едва слышен:
— Мощь воздействия любого магического действа зависит от трещинки. Полное совершенство недееспособно в этом столь несовершенном мире. Поэтому, заключив горгон в песчаный смерч, я был вынужден подумать о том, чтобы оставить в моём совершенном творении некую «трещинку».
Он помолчал, откровенно любуясь своим творением, затем с глубоким вздохом оторвался от созерцания и продолжил;
— Щёлка, которую я оставил в Роке горгон, означает, что любую из них можно освободить. Стоит лишь произнести её имя. Она вырвется на свободу, но первое, что она обязана будет сделать, — это найти того, кто её вызвал. Затем она должна убить его и снова вернуться в смерч.
Убить? В голове Линден всё перемешалось. Убить?
— Вот почему я заслуживаю ваших упрёков, — кротко продолжал Касрейн, глядя на членов Поиска слезящимися глазами. — Ибо именно я в ответе за своё творение. И именно я был тем, кто заложил имя одной из горгон в сознание вашего приятеля.
Мозг Линден словно взорвался ужасной догадкой. Она видела кемпера насквозь, её мутило от его лицемерия и лживости. Она перегнулась через парапет. «Беги, Хигром!» — хотела крикнуть она, но лишь беззвучно зашевелила пересохшими губами.
Это все потому, что она оставила Касрейну жизнь. Ей нет прощения. Она глубоко вздохнула и снова сделала попытку крикнуть: «Ворота!» На сей раз ей это удалось, но её слабый хриплый вопль потерялся на просторах Великой Пустыни. «Беги! Мы поддержим тебя!»
Но ни Кир, ни Хигром не двинулись с места. — Они не могут, — пояснил кемпер, старательно изображая сострадание. — Они уже знают, что их ждёт. Но они не могут привести за собой горгону, потому что ока растерзает и вас, и других обитателей Удерживающей Пески. К тому же у них нет на это времени. Песчаные горгоны быстро откликаются. А расстояния для них ничего не значат. Смотрите! До смерча более двадцати лиг по прямой, а ответ придёт с секунды на секунду.
Сбоку послышалось хихиканье гаддхи. И тут же вдали показалась песчаная волна, с бешеной скоростью приближающаяся к Стене. Словно змееподобное облако, она скользила по поверхности, повторяя все неровности ландшафта. И уже было видно, что её голова направлена точно на то место, где у подножия стены стояли Хигром и Кир.
Даже на таком расстоянии Линден ощущала её неукротимую ярость и силу небывалой мощи.
Она вцепилась в парапет, мучаясь от собственного бессилия. Её друзья столпились рядом, но сна не оборачивалась. Она не смела посмотреть им в глаза. Рант Абсолиан следил за приближением горгоны с нарастающим возбуждением. Солнце, слёзно не желая быть свидетелем, зашло за Удерживающую Пески.
Тварь была уже так близко, что её можно было разглядеть. Выбеленная, как кость, веками лежавшая на солнце, она почти сливалась с белизной песков.
Хотя она была больше, чем ожидавшие её харучаи, всё же её размеры несколько не соответствовали той мощи, что ей приписывалась. На секунду Линден забыла обо всём, потрясённая способом передвижения горгоны. Её ноги гнулись вперёд, как у птиц, и заканчивались довольно широкими лапами, благодаря которым она и могла скользить по песку с такой скоростью. Теперь она была уже совсем близко.
У неё были руки, которые заканчивались не кистями, а тупыми обрубками, словно приспособленными для того, чтобы крошить камень и ступать по песку.
У неё была бесформенная голова, а по бокам, подобно жабрам, темнели две узкие щели. Лица у неё не было.
Она казалась воплощением звериной ярости. Линден смотрела на неё, затаив дыхание; сердце замерло в груди. Даже Ковенант со всей мощью своей дикой магии не смог бы выстоять против такой твари.
Хигром и Кир, сделав пару шагов ей навстречу, разошлись в разные стороны, чтобы она не набросилась сразу на обоих.