Первое предательство
Шрифт:
Девушка взглянула вверх — моряки карабкались по мачтам, готовясь развернуть паруса.
— Нам не хватает двоих юнг и боцмана, чтобы отдавать им приказы, — сказал Зорион.
Она и сама это заметила.
— Это твой корабль, выводи его, пока я помогу наверху, — предложил он.
На мгновение Исобель заколебалась, услышав столь заманчивое предложение. Слишком много времени прошло с тех пор, когда она управляла судном, а желание командовать «Быстрой чайкой» не пропадало с первого момента, как Флёрделис увидела ее. Но можно и подождать чуть подольше.
— Ты знаешь корабль
Исобель оторвала полоску ткани от каймы блузки и завязала волосы в хвост.
— Ты уверена, что справишься? Твоя рана все еще кровоточит, — сказал Зорион.
— Именно для таких дел я и была рождена, — ответила седдонийка.
Глава 20
Джосан вернулся в дом, убедившись, что подготовка к встрече идет полным ходом. Монах ушел в свою комнату, с легкой улыбкой прислушиваясь, как Майлз и Фаррис ссорятся из-за того, кто станет охранять принца. Брат разрешил спор, отправив сержанта выполнять мелкие поручения.
Когда пришло время обеда, слуги принесли поднос с едой в комнату. Аппетита не было, но Джосан заставил себя поесть, зная, что силы ему еще понадобятся. Фаррис, находившийся на посту, отказался от обеда, и Джосан подумал, ел ли часовой хоть что-нибудь с того момента, как появился в доме судьи. Вряд ли он придерживался поста, а может, перекусил, когда периодически выходил из резиденции. Каждый раз, возвращаясь после обхода, он громко объявлял, что все тихо. Значит, люди Нериссы были на месте и готовились к нападению.
Когда приблизился закат, монах вызвал слугу Ренато и приказал принести из гардероба шелковую мантию. Судья хорошо выдрессировал челядь, поэтому лакей не выказал удивления, когда доставал из хлопкового чехла темно-лиловый плащ с вышитыми золотом ящерицами, знаком дома Константина. Джосан взглянул на Фарриса, чье лицо покраснело от ярости.
Само существование мантии говорило о предательстве Ренато. Глупый риск и ради чего? Ярды шелка и золотой нити не сделают из человека императора. Если люди готовы рисковать жизнями ради него, то они станут служить вне зависимости от того, носит он шелка либо лохмотья.
Майлз заметил в нем человека под слоями грязи и одеждой бродяги, узнал его и служил преданно, хотя принц ничего не мог предложить взамен, кроме опасности и трудностей. Но сержант — исключение из правила, а приглашенные сегодня сторонники ожидают увидеть символ.
После того как лакей вышел из комнаты, Фаррис позволил отвращению проявиться.
— Даже не вздумай нарушить клятву, данную Нериссе. Я без всяких колебаний убью тебя при первом намеке на предательство.
— Понимаю.
Угроза возымела действие в первые разы, когда он ее услышал, но после десятка повторов Фаррис больше не страшил его. Джосан перешел из состояния страха в оцепенение. Единственное, чего он желал, чтобы ночь закончилась, а он смог встретиться с судьбой лицом к лицу.
Ученый прислушался к себе в поисках принца, но почувствовал только слабые отголоски собственных чувств. Судя по всему, именно ему придется доводить план Люция до конца.
Наконец пришел Ренато. Гости прибыли.
— Все собрались? — поинтересовался Джосан.
— Нет леди Исобель. А Сальвадор прислал слугу, который предупредил, что хозяин болен, — сказал судья. — Ваш человек, Майлз, также не вернулся.
Монах нахмурился, будто удивившись последней новости. Воспользовавшись случаем, когда Фаррис патрулировал окрестности, он дал сержанту последние указания, чтобы гарантировать его пребывание в отдаленном от арестов месте. Солдат возмущался, но Джосан, не колеблясь, отправил товарища подальше от опасности.
Он не мог защитить Майлза, но по крайней мере обеспечил тому шанс на побег. Какой бы долг ни лежал между ними, монах выплатил его сполна.
— Болезнь Сальвадора — выдумка, прикрытие трусости, — заявил Джосан, возвращаясь к роли члена императорской семьи. — А леди Исобель — не одна из нас. Все, больше ждать не будем.
Накинув плащ с ящерицами, он вышел из комнаты, за ним последовали Ренато и Фаррис. Когда дошли до основания лестницы, охранник поклонился и встал у парадной двери.
Джосан почувствовал горечь во рту, когда осознал, что через мгновение эта дверь откроется, и люди императрицы ворвутся внутрь, чтобы арестовать их всех. В драме осталось последнее действие.
Из гостиной вынесли мебель, расставив только стулья, чтобы разместить три дюжины гостей, которых пригласил Ренато. В начале комнаты стояло массивное кресло, принесенное из кабинета судьи и теперь украшенное пурпурной подушкой.
Джосан едва не удержался от смешка, завидев этого монстра. Неужели Ренато считает его таким глупцом, что решил ублажить подобными атрибутами власти? Либо же судья пытался подобным образом закрепить собственное влияние над будущим императором? Если так и есть, это неудачный выбор, хотя, как подозревал монах, принцу Люцию шестилетней давности такие знаки внимания очень бы понравились.
Когда Джосан вошел в комнату, все заговорщики выстроились в две линии лицом к претенденту на трон в порядке превосходства. Один за одним они преклоняли колени, выражая почтение потомку Константина.
— Милорд, принц, — шептали одни, в то время как другие обращались к нему «ваше величество», будто он уже взошел на трон.
Ученого тошнило от этого фарса, но он заставил себя улыбаться. Наконец он дошел до импровизированного трона и уселся на него. Только после этого конспираторы поднялись и разошлись по местам.
Джосан окинул комнату взглядом. Все, кого он встречал в доме дамы Аканты, собрались в комнате, за исключением леди Исобель и Сальвадора-старшего. Заметил монах и новые лица. Это доказывало, что план собрать всех в одном месте — очень удачная идея.
Он подождал мгновение, удивляясь, почему Фаррис и его люди до сих пор не ворвались в комнату, чтобы арестовать всех. Чего они ждут?
— Я вызвал сегодня вас, чтобы вы услышали мою волю, и чтобы я выяснил, кто действительно предан мне, — начал он, стараясь выиграть время. — Флавиан заплатил за преступления жизнью. Я думал, что его судьба заставит вас сделать паузу, но, кажется, ненависть к Нериссе и жадность перевесили способность ясно мыслить.