Первокурсник
Шрифт:
Я смотрю на свою грудь. По сравнению с Лори – доска. Ничего не имею против имплантов. Понимаю, почему женщины так ими увлекаются. Но я бы не хотела грудь, которая вываливается наружу при любом неловком движении.
– Кто такой Тони Сорренто? – уточняю я у отца. Я строю из себя дурочку – прекрасно понимаю, что он говорит о Тони из Range Rover.
И вообще, почему бы мне с ним не поговорить? Он здесь самый горячий парень.
Папа глубоко вздыхает и медленно выдыхает, кружа меня по танцполу. Играет живая музыка, певец исполняет какую-то балладу, кажется, из девяностых.
Ужасно.
– Не
Звучит банально. Значит, он никогда не разговаривал с Тони.
– Ты знаешь его?
– Я знаю достаточно.
– Так ты знаешь его лично? Вы общались? В гольф вместе играли? Собутыльники?
На его лице мелькает раздражение:
– Нет, я с ним никогда не общался.
Так и думала.
– Тогда откуда ты знаешь, что он такой плохой? Осуждать людей, которых не знаешь, как-то нечестно, – возражаю я.
От гнева его щеки краснеют. Папа обычно довольно спокойный, его редко что-то может вывести из себя – кроме упоминания о моей маме. И изредка его довожу я.
– Его отец – сволочь.
– Так может, он на него совсем не похож.
– Яблоко от яблони недалеко падает.
Я смеюсь:
– Ну вот мы с тобой совершенно не похожи.
– Мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь, – ухмыляется он и крепче сжимает мою руку в своей. Он любит поговорить о себе. – Просто… забудь про этого парня. Я даже не знал, что у Сорренто есть сын, а он еще и твоего возраста.
– Тогда как ты узнал, что это он? – спрашиваю я. Мой вопрос звучит невинно, но я хочу узнать, почему отец так относится к этим Сорренто.
– Я видел, как ты разговаривала с ним, и разузнал, кто он такой. – Папа бросает на меня строгий взгляд. – Держись от него подальше.
Ох, как глупо. Теперь меня еще больше тянет к Тони. Неужели родители этого не понимают? Если объект твоего интереса под запретом, тебе только и хочется, что обладать им.
Я оглядываю зал, продолжая танцевать с отцом, но Тони нигде не видно. К тому же здесь довольно темно – свет приглушили, как только заиграла музыка, так что разглядеть что-то довольно трудно.
– Прошу прощения, могу я украсть у вас Хайден? – спрашивает уверенный мужской голос.
Я поднимаю глаза. Это Джозеф, сын пластического хирурга. На лице папы сияет широкая улыбка. Он отпускает меня и ведет по направлению к Джозефу.
– Конечно. – Папа подмигивает мне и быстро уходит с танцпола. Придется танцевать с Джозефом. Он обнимает меня, но держится на уважительном расстоянии. Он двигается плавно, надо отдать ему должное. Интересно, ходил ли он на уроки котильона [14] ? Я – да. Меня хотели отправить на бал дебютанток, но я убедила родителей, что это не для меня. Хотя они сильно настаивали. Зря, что ли, потратили столько денег на уроки танцев? Можно сказать, они были в ярости. Уверена, они отправят туда Палмер.
14
Котильон (англ., фр. cotillion) – французский бальный танец. Существует традиция, согласно которой девушек из высших слоев общества официально
– Рад, что мы наконец встретились, – Джозеф прерывает молчание.
– И я, – отвечаю я, слабо улыбнувшись.
– Твоя мачеха мне много о тебе рассказала, – сообщает он.
– Она не моя мачеха, – поправляю я.
– Ой… ну, девушка твоего отца. Она очень милая.
– Ага. Да. Ну она нормальная вроде бы. – Я бросаю на него многозначительный взгляд: я не хочу говорить с ним о Лори. – А почему ты не на учебе?
– Приехал на выходные. Завтра у папы день рождения. – Его рука перемещается на мою спину и спускается все ниже. Если он продолжит в том же духе, она окажется на моей заднице, а такого я не потерплю. Мы едва знакомы.
– Здорово. А вечеринка будет?
– Да, завтра днем у нас дома. – Просияв, он восклицает: – Приходи! Лори и твой отец тоже приглашены.
– Может быть, хотя завтра мне нужно возвращаться домой.
– А где ты живешь?
– Во Фресно.
Его лицо кривится. Тут все так по-снобски относятся к Фресно.
– Почему там?
– Я учусь в Калифорнийском государственном.
– И на кого учишься?
– Свободные искусства. – Он хмурится, услышав мой ответ, а я продолжаю: – Хочу стать учителем.
Он смеется:
– Дай угадаю. Для первоклашек?
Не знаю, почему его догадка так меня разозлила. Может, дело в насмешливом тоне? Веселье в его взгляде заставляет меня думать, что он смеется надо мной.
– Извини, мне нужно в уборную. – Я вырываюсь из его объятий, не дождавшись конца песни, и ускользаю с танцпола так быстро, как могу. Я нахожу нужный коридор, проталкиваюсь в женский туалет и прячусь в кабинке, чтобы прийти в себя в одиночестве.
Да, Джозеф здорово меня разозлил. Почему богатые люди не могут мечтать о чем-то простом? Папа с самого детства твердил, что я могу стать кем угодно. Так чем же плоха учительница младшей школы? Почему все считают мое решение шуткой? Не понимаю.
Дверь в туалет открывается, и я слышу разговор двух женщин. Они говорят тихо, словно не хотят, чтобы их слышали.
– Здесь точно никого нет? – произносит знакомый голос. – Ты уверена?
Вот черт. Я точно ее знаю.
– Уверена, – твердо говорит вторая женщина, – а теперь расскажи, что происходит, пока никто не вошел.
– Это все Джозеф, – отвечает девушка, которая показалась мне знакомой, – он хочет, чтобы я завтра пошла на вечеринку к его отцу.
– Ну а чего б не пойти? Вечеринки у них крутейшие.
– Потому что он опять попытается ко мне подкатить. Я это предвижу.
Я в шоке прикрываю рот рукой. Это Лори. И она утверждает, что Джозеф – парень, с которым я только что танцевала, мистер будущий пластический хирург, – к ней подкатывает. Хотя и знает, что она с моим отцом.
Отвратительно!
– А что в этом плохого? У нас с тобой мужчины постарше, но иногда ужас как не хватает молодой плоти, – смеется незнакомка.
– Согласна, хотя у Брайана с этим все в порядке, если ты понимаешь, о чем я.