Первопроходец
Шрифт:
— Знатная была рубка! — гаркает он. — Давно так не развлекался. Спасибо, что помог разобраться с этими хренососами. Иначе бы всё могло повернуться совсем иначе.
Кочевники Ва’Руты, бывшие союзники Евроальянса, перекупленные Лакси, предали землян. Атаковали изнутри укреплений и форпостов.
— Потом сочтёмся, — бросаю я небрежно.
Наконец перевожу взгляд на Шелкопряда. Кажется, его забыли закопать — так плохо он выглядит, вернувшись к жизни. Ткач Теней судорожно хватает ртом воздух, дрожа, как в лихорадке. Поверить не могу, что эта
— Еле откачала, — поясняет Медичи, проследив за моим взглядом. — Душа уже почти ушла, но я успела поймать её за хвост. Теперь будет жить… наверное.
Кое-как поднявшись, Тан бредёт ко мне, пошатываясь и спотыкаясь. По пути он несколько раз чуть не падает, но каким-то чудом удерживается на ногах. Наконец, добравшись, он хватает меня за грудки и заглядывает в глаза.
— Один за многих, да?.. — хрипит он надтреснутым голосом. — Я пытался… Но не сумел. Снова. Прости…
Его лицо синеет, и мне на миг кажется, что он вот-вот отрубится, но вместо этого с губ Шелкопряда срывается надсадный кашель, и он сгибается пополам, харкая кровью себе под ноги.
Рефлекторно вгоняю ему в бок Регенеративный инъектор, хотя для него это явно будет уже не первый за сегодня.
— Жив, придурок, — с облегчением хмыкаю я. — Только посмей мне тут сдохнуть.
Азиат садится на землю чуть в стороне, пытаясь прийти в себя. Пусть отдохнёт, заслужил.
Поворачиваюсь к Таю, который выглядит немногим лучше, но, по крайней мере, стоит на своих двоих. И он мне кое-что должен. Ответы.
— Ну, и как всё прошло? — спрашиваю без обиняков. — С этим, как его… Маятником?
Мечник прикладывает к разбитым губам банку пива, отхлёбывает и отвечает:
— Если бы не ловушка, лежать бы мне уже в сырой земле. Эта тварь оказалась крепким орешком, ох крепким. Но мины всё-таки подпортили ему малину.
Он постукивает себя по нагруднику и добавляет:
— Вот здесь пробил насквозь, я чуть кишки там не оставил. И по горлу полоснул. По касательной, правда, но всё одно неприятно.
— Ничего, попросишь потом Эрис размять тебе плечики, а пока, инъектор и вперёд. Готовимся ко второму раунду. Надо захватить оставшиеся объекты обезглавленного клана.
Николай отрывисто кивает, а я перевожу взгляд на оклемавшегося азиата и бросаю:
— Шёлк, пройдёмся.
Пока мы медленно бредём прочь от остальных, краем глаза кошусь на спутника. Каждый его шаг даётся с трудом, он то и дело спотыкается, но упрямо продолжает идти. Китаец выглядит так, будто его пережевал и выплюнул Ктулху, но в глазах всё ещё горит упрямый огонёк. Живучий, сукин сын.
Когда мы отходим достаточно далеко, я останавливаюсь и разворачиваюсь к Тану. Тот стоит, опустив голову и тяжело дыша. Похоже, короткая прогулка вымотала его сильнее, чем казалось.
— Ну и какого хера это было, а? — начинаю я без предисловий. — Какого дьявола ты в одиночку попёрся к этой суке? Почему не сказал мне о своём «гениальном» плане?
Воздушные кавычки
— Потому что так было надо, — хрипло отвечает он. — Монолит ни за что не поверила бы, что я переметнулся на её сторону, если бы заподозрила подставу. Моё якобы предательство должно было выглядеть по-настоящему. А это значило — держать всех в неведении. В том числе и тебя.
Я стискиваю зубы, с трудом сдерживая желание встряхнуть этого дебила, как котёнка. Он что, совсем больной? Неужели не понимает, насколько глупо и самонадеянно поступил?
— И чем, по-твоему, это закончилось? — рычу я. — Тебя убили, придурок! Если бы не Медичи… Ещё чуть-чуть, и мы бы уже закапывали твой хладный труп!
— Да… Но я жалею лишь об одном, — неожиданно перебивает меня собеседник. — О том, что не смог прикончить эту синюю суку сам. Не хватило сил довести дело до конца.
В его голосе звучит неприкрытая горечь пополам с сожалением и злостью. Он сжимает кулаки так, что костяшки белеют. Кажется, будто Шелкопряда трясёт — то ли от боли, то ли от переполняющих эмоций.
— В последнее время я чувствовал себя совершенно бесполезным, — вдруг признаётся он, и его голос становится твёрже. — Ненужным. Моя роль свелась к вылазкам на разведку да редким стычкам. Чепуха! В то время как остальные сражались с врагами и вносили реальный вклад, я отсиживался по теням. Прятался, как последний трус.
Он судорожно сглатывает и продолжает, сверля меня немигающим взглядом:
— Я хотел на деле доказать свою преданность тебе, Егерь. Показать, что чего-то стою, что могу принести пользу. Даже такой ценой. Ведь я обязан тебе всем. Ты дал мне новый смысл. Цель. Вытащил из той выгребной ямы, в которой я гнил всю жизнь.
В горле Тана словно ком встал, но он не опускает глаз, не отводит взгляда. Упрямо смотрит прямо на меня.
— Ты многого обо мне не знаешь, Егерь, — чеканит он. — Моё прошлое — та ещё помойка на заднем дворе у Триад. Я годами был на самом дне. Расходный материал. Тень, на которую всем плевать. Думал, так и сдохну в какой-нибудь подворотне с перерезанным горлом.
Он сглатывает и продолжает с нажимом:
— А потом появился ты. Дал мне второй шанс. Мог прикончить там, на базе Драконов, но не сделал этого… Как я мог тебя подвести после такого?..
Смотрю на этого невысокого, тощего китайца — и не узнаю. Куда делась вся его немногословная закрытость, отстранённость и практичность.
Шагнув вперёд, хлопаю Ткача Теней по плечу.
— Слушай сюда, Шелкопряд, — говорю, глядя ему в глаза. — Ты не бесполезен. И уж точно не трус. Ты залез на базу кселари, раскрыл их план и выдержал пытки. Ты разобрался с Вепрем. Только конченный псих мог провернуть всё то, что сделал ты. Рисковать собой, добровольно лезть в эту мясорубку — на такое не каждый способен.