Первородный. Цена магии

Всякое великое начало трудно, но моё оказалось просто пи… Подбирайте буквы сами, решая кто вы: знаток северных животных или любитель крепкого словца. А мне не до выбора.

Я только-только разомкнул пудовые веки, чувствуя, как болезненно пульсирует затылок. В носу что-то неприятно щипало, а перед глазами всё ещё плавала туманная дымка. В воздухе же витали запахи хлорки и чего-то отвратительно кислого. Аж чихнуть захотелось.

Но я побоялся, что мозги вылетят, и просто мучительно простонал:

— А-а-а.

Приподняв

чугунную голову, я кое-как сфокусировал взгляд и обнаружил, что нахожусь в безлюдной общественной уборной. Её освещали рассеянные солнечные лучи, проникающие внутрь через узкие, мутные окна под деревянным потолком.

Полы и кабинки тоже оказались деревянными и пошарпанными, как и стены. На одной из них можно было разглядеть нацарапанную гвоздём надпись «Лучший публичный дом в Империи. Телефонировать сюда…», и дальше шёл рядок цифр.

— А-а-а, — снова неоригинально простонал я, собрал все силы в кулак и приподнялся.

Схватился дрожащей рукой за ближайшую раковину и сумел встать.

Из засиженного мухами зеркала на меня посмотрел худой, юный кареглазый брюнет с аристократическими чертами лица и растерянным взглядом. Под его носом краснела засохшая кровь, а на довольно развитых плечах сидел помятый, приталенный сюртук, под которым белела рубашка с коротким чёрным галстуком.

— Кто это? — удивлённо выдохнул я, прикоснувшись к отражению. — Это я, что ли? Что я здесь делаю? И кто я такой?

К своему ужасу, я понял, что ни на один из этих простеньких вопросов у меня нет ответа. В черепе словно образовался вакуум. Пустота. Будто кто-то высосал все воспоминания, касающиеся моей жизни. Они пропали, как прошлогодний снег.

К счастью, в моей голове всё же плавали кое-какие обрывки информации об устройстве мира, законах магии и о мелочах вроде цены на хлеб. Пятьдесят копеек за кило пеклёванного.

Впрочем, это слабое утешение. На таких знаниях далеко не уедешь.

Меня начала охватывать паника человека, не нашедшего в нужном кармане ключ от дома.

— Нет, пока рано паниковать, — просипел я, хмуря брови. — Мало ли что случилось? Вдруг я просто перепил или… или скурил что-то жутко весёлое? Память может и вернуться. Надо лишь как-то простимулировать её.

Я судорожно сунул руки в карманы брюк и обнаружил там только трикотажные катышки, словно мыши нагадили. В карманах слегка пахнущего дымком сюртука тоже ничего не отыскалось.

Может, меня ограбили? Или я всегда хожу налегке? Хотя это странно. Даже монеток нет или каких-нибудь обёрток.

— Дела-а-а, — медленно протянул я и зашарил взглядом по туалету, будто искал того, кто может ответить на все мои вопросы, раздирающие череп, как стая голодных крыс.

Неожиданно мне на глаза попался крохотный шкафчик с несколькими полками. Он спрятался в самом углу, но я всё-таки разглядел на полке кем-то забытую книгу и даже умудрился прочитать её название: «Иные миры. Правда или вымысел? Исследование мадам ля Руж».

— Что за чертовщина? — отвлечённо пробормотал я, нервно сглотнул и повернул один из двух

бронзовых кранов. — Надо умыться холодной водой. Авось взбодрюсь.

Однако пошла горячая. Прям обжигающая. Пар от неё начал разбегаться по уборной.

Я протянул руку к другому крану. Но тут вдруг до моих ушей донеслись какие-то звуки, приглушённые дверью уборной. Кряхтение, сопение и отрывистые восклицания. А миг спустя появилась и членораздельная речь.

— Отпустите меня, сударь! — возмущённо выдал девичий голосок, приближающийся к двери туалета. — Иначе я буду кричать!

— Конечно, будешь кричать, но только от удовольствия, — прозвучал похотливый мужской хрип с отчётливыми пьяными нотками. — Прекрати уже сопротивляться. Я же узнал тебя. Это ты снимаешься для срамного журнала под названием «Розы и розочки». Я видел твои обнажённые фотографии. Ты настоящая конфетка. Так и хочется тебя съесть.

— Вы обознались, сударь!

— Не обознался! — возбуждённо отрезал неизвестный, живо напомнив мне избалованного ребёнка, не привыкшего получать отказы. — Не трепыхайся, птичка. Тебе сегодня жутко повезло. Ведь я не кто иной, как Герхард фон Браун. Да-да, тот самый фон Браун из семьи высших аристократов.

— Никогда о вас не слышала, — язвительно выдала девушка. — Видимо, ваше имя известно совсем в других кругах. В кругах насильников и негодяев.

— Ах так? Тогда лучше закрой рот! — взбешённо выпалил парень и следом болезненно зашипел: — М-м-м, гадина! Лягаться вздумала?!

Буквально через миг дверь туалета распахнулась от мощного пинка и с хрустом ударилась о стену.

На пороге показалась миниатюрная юная блондинка в чёрной юбке чуть ниже колена, элегантных чулочках и белой блузке с рюшечками. Тугой корсаж стискивал её тонкую талию, подчёркивая выдающиеся полушария, подрагивающие из-за частого дыхания.

Капризные черты лица девицы оказались перекошены яростью. Глаза сверкали, а сочные алые губки были раздвинуты, демонстрируя жемчужные зубки. Она походила на маленького зверька, прожигающего гневным взглядом высокого белобрысого парня. Именно он мгновение назад и пнул дверь.

Неизвестный мосластыми руками крепко держал блондинку за хрупкие запястья. Пьяная улыбка кривила его наглое, красное от алкоголя скуластое лицо с широкой челюстью и серо-стальными глазами, поблескивающими от похоти, возбуждения и алкоголя.

Тяжело дыша, он смотрел на девчонку как на свою законную добычу. Как барин на бесправную крепостную крестьянку.

Впрочем, его взгляд поменялся, стоило ему заметить меня.

— А ну пшёл отсюда! — раздражённо прорычал он не терпящим возражений тоном.

Меня такое «приветствие» возмутило до глубины души, как и явное намерение этого гада изнасиловать девушку. И пусть моё состояние оставляло желать лучшего, но я просто не мог проигнорировать подобное безобразие! И даже тонкий голос разума не вразумил меня. Хотя он и пищал, что мне не следует лезть куда-то очертя голову. Я ведь даже не знаю, кем являюсь и на какой социальной ступеньке обитаю!