Первородство
Шрифт:
Но с помощью обычных слов
Ее мы все же не запишем.
И своевольничает речь,
Ломается порядок в гамме,
И ходят ноты вверх ногами,
Чтоб голос яви подстеречь.
А кто-то где-то много лет
Стремится сглаживать и править.
Ну что ж! Дай бог ему оставить
На мягком камне рыбий след.
169
ЛЮБОВЬ
Ты жива,
Ты жива!
Не сожгли тебя пламень и лава.
Не засыпало пеплом, а только задело
Ты жива,
Как трава,
Увядать не имевшая права;
Будешь ты и в снегах
Зелена и поздней покрова.
И еще над могилой моей
Ты взойдешь, как посмертная слава.
И не будет меня —
Ты останешься вечно жива.
Говори не слова,
А в ответ лишь кивай величаво —
Улыбнись и кивни,
Чтоб замолкла пустая молва.
Ты жива,
Ты права.
Ты отрада моя и отрава,
Каждый час на земле —
Это час твоего торжества!
170
Ночь
Становилась
Холодна.
Прибавил шагу я.
Навстречу
Скачками двигалась луна.
Но вдруг по грудь, затем по плечи
В нагое дерево ушла,
И через ветви провалилась,
И снова в небе появилась
Гораздо выше, чем была.
Вот так
Борец,
Почти поборот,
Оказывается наверху.
Один
Через морозный город
Я шел без шубы на меху.
171
УСТАЛОСТЬ
И все, о чем мечталось,
Уже сбылось,
И что не удавалось,
То удалось.
Отсталость наверсталась
Давным-давно.
Осталась лишь усталость.
Не мудрено!
Усталость разрасталась
В вечерней мгле;
Усталость распласталась
По всей земле;
Усталость становилась
Сильнее нас.
Но где ж, скажи на милость,
Она сейчас?
Прилег ты напоследки.
Едва дыша.
Но ведь в грудной-то клетке
Жизет душа!
Вздохнул. И что же сталось?
Твой вздох, глубок,
Повеял на усталость,
Как ветерок.
172
Вот тут и шевельнулась
Она слегка,
Как будто встрепенулась
От ветерка
И — легкая усталость,
Не на века —
Развеялась, умчалась,
Как облака.
173
Примерзло яблоко
К поверхности лотка,
В киосках не осталось ни цветка.
Объявлено открытие катка,
У лыжной базы — снега по колено,
Несутся снеговые облака,
В печи трещит еловое полено...
Все это значит, что весна близка!
174
ГРАДУС ТЕПЛА
Все-таки
Разрешилось,
Больше терпеть не могла,
Гнев положила на милость.
Слышите:
Градус тепла!
И через зимние рамы
Школьный доносится гам,
К небу возносятся гаммы,
Чтенье идет по слогам.
И на спортивных площадках
Лед под покровом воды
В трещинках, в отпечатках,
Будто цыплячьи следы.
Знаете, что это значит?
Это ведь он, наконец,
Прямо над лужами скачет
Градус тепла, как птенец.
Что уж он хочет, малютка,
Как уж он будет расти,
Как уж до первопутка
Он ухитрится дойти —
175
Кто его знает! Но радость
Всем нам весна принесла.
Вы понимаете: градус.
Благостный
Градус
Тепла!
176
СНЕГ ТАЕТ
Вот
Тает снег.
И все, что мир из рук
Ронял к ногам во время стуж и вьюг,
Теперь вытаивает. Вот оно —
Все, что зимой в снегах погребено:
Перчатки, шпильки, ржавые крючки,
Афиш громадных мелкие клочки
И капли слез, которые мороз
Исторг из глаз, и дробный след колес,
Который был еще в осенней мгле
Запечатлен на стынущей земле,
И все другое, что зимой в сугроб
Заброшено подальше от жилья.
Снег тает.
Сунув шубу в гардероб,
Поспепшо обнажается земля.
Чтоб облачиться с ног до головы
В одежду из сверкающей листвы.
12 Л Мартынов
177
У ночи — мрак,
У листьев — шум,
У ветра — свист,
У капли — дробность,
А у людей — пытливый ум
И жить упорная способность.
И мы живем,
Но дело в том,
Что хоть и властны над собою,
Но в такте жизненном простом
Бывают все же перебои.
Не можешь распознать врага
И правду отличить от лести,
И спотыкается нога,
Как будто и на ровном месте.
Но лишь
Оступишься вот так —
И все на место станет разом:
И шум листвы, и свет, и мрак.
И вновь навеки ясен разум!
178
ДВАДЦАТЫЕ ГОДЫ
Помню
Двадцатые годы —
Их телефонные ручки.
Их телеграфные коды.
Проволочные колючки.
Помню
Недвижные лифты
В неотопляемых зданьях
И бледноватые шрифты
В огненно-пылких изданьях.
Помню
И эти газеты,
Помню и эти плакаты.
Помню и эти рассветы,
Помню и эти закаты.
Помню
Китайскую стену
И конструктивную сцену.