Первый блин комом
Шрифт:
– Сержант, как твоё имя?
– Спартак. – Не отвлекаясь от дороги, отозвался он.
– Ого себе! А ты откуда?
– Из столицы. Чего дивишься? Это прозвище, а как по пачпорту, можешь в путевом листе прочитать.
– Достаточно и псевдонима, Алессандро Пилигрино моё имя.
– Я в курсе. – Нервно ответил сержант.
Сложилось впечатление, будто бы я своей болтовнёй отвлекаю штурмовика от чего-то очень важного.
– Слушай, сдаётся мне, что между нами чёрная кошка пробежала. Не могу понять, и где я нагрешил.
Сержант
– Хорошо учился, что здесь предосудительного?
– У меня тоже есть подобный ромб из значков. Но каждый из них доставался на стрельбищах или в реальных боях с настоящими врагами. Интересно, ты хоть какое-нибудь оружие, кроме шпаги, в руках держал? А хоть одного монстра собственной рукой хлопнул?
– Зря вешаешь на меня ярлык генеральского сыночка. Признаю, у меня было шикарное детство, но я – секундас*! И значки не крал, не покупал, что моё – то моё. Раз в жизни имею право выпендриваться. Можно подумать, у тебя нет парадной одежды и ты в ней после выпускного экзамена ни разу не щеголял.
– Сразу бы и сказал, что секундас, извини.
– Хорошо, что во время разобрались. Ибо чую, не случайно мы пересеклись на большой дороге ведущей в город высокого и стремительного карьерного роста. – Подмигнув, отреагировал я.
Спартак улыбнулся, поняв метафору, а затем спросил:
– Стало быть, воин правды?
– Да.
– У меня бы не получилось. Искать улики или разгадывать убийство – это так скучно.
– Каждому своё, думаю, допросы тебе понравились бы.
– Хоть штурмовой люд суров, но мы же не звери какие-то. Одно дело уничтожать явного врага, а другое мутузить потенциального преступника.
– Убедил, розыск – не твоё. Слушай, я могу без перекуров хоть до самого места службы доскакать, потому что за последний год очень мало времени провёл на свежем воздухе, а уж тем более на коне. Стало быть, привалами руководишь ты.
– Как голодные и заспанные моськи из амбразур покажутся, так и жрать пора.
Пока народ спал, мы обсудили график дежурств, так как по правилам прототип воспрещено оставлять без присмотра хотя бы половины отряда. Решено, что на ночных привалах, кто-то будет спать в карете. А ночёвок намечается две, в худшем случае три.
Вдруг одна из труб, идущих от бочки внутрь кареты, зашипела и бронированная дверца, что на крыше, медленно откинулась наружу. Изнутри высунулось сразу пять сонных лиц.
– Товарищ гвардии сержант, мы постимся, что ли? – Поинтересовался один из бойцов.
На показавшемся придорожном рисунке значилось, что до ближайшей площадки для отдыха три километра. Воины все поняли и занырнули внутрь, не закрывая крышки. Вскоре вдалеке показалось место нашего привала. Кортеж планомерно съехал с дороги и остановился на площадке для отдыха.
Не сказать чтобы аншлаг, но многолюдно, так как около половины открытых беседок было занято. На парковке стояло пару обозов, несколько
Появление экипажа, тянущего за собой шестнадцать лошадей, при этом регулярно испускающего чёрный дым, вызвал фурор. Эффектности добавил громкий хлопок после остановки адовой машины. Присутствующие отвлеклись от своих дел и молча разглядывали, как из мудреной кареты вывалилось шестнадцать воинов света и под предводительством лейтенанта, а также невесть откуда, появившегося сержанта группа направились к ближайшей свободной беседке. Хотя через минуту о нас позабыли. Мы, не торопясь, перекусили, и я разрешил бойцам покурить по сигарете.
После привала решили размяться и на скором марше преодолели полсотни километров. Заприметив вдали посёлок, колонна планомерно перешла на медленный аллюр. Так как мы опередили график на полтора часа, то теперь абсолютно никуда не торопились.
С возвышенности, небольшой городок под забавным названием Ёживск казался островком в бесконечном море пшеничных полей. А повозки, везущие снопа, словно муравьи, несущие добычу в муравейник. Понимание, что это будущий наивкуснейший на обоих полушариях земли хлеб радовало душу, хотелось петь и веселиться.
– Спартак, я не слишком озадачу штурмовую группу, если дам команду «песню запевай»?
– Думаю, нет. – Окинув взором довольных солдат, ответил сержант.
Но бойцы, не дожидаясь официального приказа, загорланили любимую в студенческих кругах шуточную песенку «всё идёт по плану, я люблю сметану». Непонятно чему радуясь я сам горлопанил на всю Ивановскую.
До того момента, как въехали во двор придорожной гостиницы, наш хор успел исполнить три песни. По согласованному графику дежурств первые восемь бойцов остались сторожить карету. А остальные отправились на водные процедуры, ужин и так далее по уставу.
Поскольку вся придорожная инфраструктура принадлежала инквизиции, то для нас, конечно же, нашлось местечко. Но я принял решение немного доплатить и организовать номера побогаче. Тем более, фрукты и лёгкое яблочное вино (или попросту сидр) шло в придачу. Нам достался отдельный двух местный и два совмещённых четырёх местных номера с общим выходом на балкон, вмещающий пятеро человек со столиком и стульями. В итоге наш отряд занял верхний этаж небольшой гостиницы целиком.
Смену караула решено делать раз в пять часов. Первый развод делаю я, следующий сержант.
До отбоя оставался час. Спартак улёгся спать, а я расположился на балкончике. Парням дозволено прогуляться, при условии, что не будут замечены охраняющими карету.
Закинув ноги на перила, я, потягивая вино, любовался закатом. Бушующее пшеничное море, гонимое ещё нехолодным, но уже порывистым ветром, врезалось в твердь нарастающего многовекового леса. Светило, прячась за кроны гигантов, одушевляло их и те будто бы адские гидры с множеством ядовитых голов преграждали путь золотистой стихии.