Первый быстрый выстрел
Шрифт:
Затем мы увидели их костер, от него бежал человек и Билл Лонгли выстрелил, человек и на всем бегу полетел на землю, словно подбитая куропатка, потом начал подниматься, но три пули пригвоздили его к темной траве, на которой остались борозды от его пальцев, и он умер, смешав красную кровь с черной землей.
– Хороший выстрел, - сказал я, - осенью надо съездисть поохотиться на гусей.
Мы спрыгнули с коней, и Биккерстаф перевернул на спину убитого: на щеках его тянулись царапины от ногтей. Возможно, это он изнасиловал и убил женщину, о которой говорил Мэтт.
В
Когда мы вели лошадей по просторным лужайкам, я остановился и посмотрел на усадьбу.
– Давным-давно, - сказал я Ли, - здесь устраивали танцы. По вечерам, когда на бал съезжались великолепные кареты, я сидел за деревьями и наблюдал исподтишка. Из карет выходили нарядно одетые апры, они поднимались по ступеням, а из дома доносилась музыка.
– Такого уже никода не будет, - хмуро произнес Ли.
– Это было в другом мире.
Он правильно сказал, однако я сожалел об этом, хотя и был посторонним.
Дверь дома Уилла была открыта, в проеме Кейти наклонилась над телом тяжелораненного.
– Помогите мне, пожалуйста, положить его на постель.
– - Он собирался вломиться к вам, мэм, - сказал Биккерстаф, - Пускай лучше помрет. Это плохой человек.
– Тогда вам надо было его добить. Я не позволю даже собаке умирать на своем пороге, а он человек.
Мы занесли его в комнату, и Кейти поставила кипятить воду. Среди наших потерь не было - ни единой уарапины, поскольку атака была внезапной, и люди Барлоу могли отвечать беспорядочными, неприцельными выстрелами.
Под деревьями мы нашли еще трех убитых, в добавок к застреленному у двери, и одного с тяжелым ранением. По крайней мере двое раненых валялись на траве около лагеря и, по-моему, один убитый. Нам надо было их отыскать.
– Сэму Барлоу это не понравится, - сказал Матт Кирби, раскуривая трубку.
– Точно не понравится.
– Он приедет, - сказал Биккерстафф.
– Я думаю, он скоро приедет сюда.
– Пусть поторапливается, - ответил я, - потому что иначе я поеду за ним. Не убирайте лопату после того, как мы всех похороним. Я собираюсь приготовить Барлоу могилу и выкопаю ее у Корнерс. Поставлю надгробную надпись и оставлю открытой.
Лонгли рассмеялся.
– Хорошая мысль. Я многое отдал бы за то, чтобы поглядеть на его рожу, когда он о ней узнает. Я с удовольствием помогу тебе копать, Каллен.
На меня взглянул раненый.
– Ты вакопаешь могилу самому себе, кто бы ты ни был. Барлоу убьет тебя за это.
– Кто бы я ни был? Меня зовут Каллен Бейкер, я живьем сдеру шкуру со всякого, кто поднимет руку на Кейти Торн.
Раненый быстро повернул голову к Кейти.
– Вы из Торнов?
– Он был потрясен.
– Барлоу меня за это повесит!
– Барлоу друг Чэнса, так ведь?
– спросил я.
Кейти бросила на
При лунном свете мы вырыли настоящую могилу и закончили ее, когда луна скрывалась за вершинами деревьев. На холмике у изголовья поставили доску с надписью, выженной раскаленным тавром.
ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ СЭМ БАРЛОУ
ТРУС
ВОР
УБИЙЦА
СРАЖЕННЫЙ КАЛЛЕНОМ БЕЙКЕРОМ
Предже чем солце прошло четверть пути, надпись у пустой могилы у Корнерс повидало человек десять, и поскольку все любили хорошую шутку, к вечеру о ней рассказывали от Люфкина до Бостона.
В болотах тоже любили соленые истории, и скрывающиеся от закона крутые ребята посмеивались и с нетерпением ожидали продолжения.
А в Большом Лесу об этом узнал Сэм Барлоу. Говорили, что он чуть не лопнул от злости. Говорили, что он ярился и ругался последними словами, но в конце концов успокоился и задумался. Люди, рассказывавшие мне об этом, предупреждали: - Будь осторожней, парень. Теперь он должен тебя убить или покинуть эти края. Он приедет на север, когда ты меньше всего будешь этого ждать.
А на поляне за полем в Фэрли я продолжал упражняться с револьвером, рукоятка уверенно входила в руку, он вылетал из кобуры легко и плано, дуло находило цель, слоно было живым. Пусть приходят. Я готов.
Глава 4
Моя кукуруза выросла довольно высоко, когда я снова поехал повидать Кейти Торн. Я не мог забыть ее тихий дом, наши спокойные разговоры и хороший кофе при свечах. Оказалось, что во мне есть мягкость, которую я почти забыл, я с удовольствием сидел у нее на кухне, откинувшись в кресле, слушая шелест ее юбок, когда она двигалась по комнате, иногда разговаривая с тетей Фло.
Мне, суровому человеку, выросшему в суровых условиях странно было разговаривать с этой благообразной старушкой и с Кейти, но в доме чувствовалась приятная теплота. Я знал, что я не единственный посетитель этого дома, потому что Кейти любила принимать у себя, иногда захаживал даже Чэнс, хотя его присутствие не приветствовалось. Был еще один частый гость, учитель местной школы по имени Томас Уоррен, с ним я не встречался.
Это был чопорный молодой человек, неуверенно державшийся в седле, поглядывающий на всех свысока, что вызывало немало шуток среди парней в болотах. Тем не менее он много говорил о книгах, Кейти этого очень не хватало, а я не мог ей этого дать. Я читал все, что попадется под руку, в основном старые газеты и реже - журналы.
Листья начинали покрываться первой желтизной, когда я снова решил поехать к Кейти. Было еще рано, но из трубя дома уже поднимался дымок, зная, что тетя Фло любила поспать, я догадался, что по дому хлопотала Кейти.
Она увидела меня в окно и открыла дверь.
– Поставьте лошадь и проходите. У меня готов завтрак.
Это было приятное известие, потому что прошлым вечером я работал допоздна и слишком устал, чтобы приготовить себе ужин, вместо еды опрокинул на себя ведро воды, вытерся и тут же улегся спать.