Первый человек в Риме
Шрифт:
– Сколько слуг хозяйка оставила здесь, Ямус? – поинтересовался Сулла. Он сидел за столом в кабинете и составлял какой-то список – лист бумаги лежал у него под рукой.
– Меня, двух мужчин и двух женщин, мальчика для закупок на рынке, а также младшего повара, Луций Корнелий, – доложил управляющий.
– Хорошо. Тебе предстоит нанять еще несколько человек, потому что дня через четыре я собираюсь устроить праздник.
Сулла кинул список удивленному управляющему, который не знал, нужно ли ему протестовать. Госпожа Клитумна ничего не говорила ему ни о каком торжестве в ее отсутствие. А если он подчиниться
– Пирушку устраиваю я, я и буду платить. Тебя ждет большая награда при двух условиях: ты хорошо постараешься и поможешь мне устроить эту вечеринку и ничего не скажешь об этом госпоже Клитумне, когда она возвратится домой. Ясно?
– Абсолютно, Луций Корнелий, – сказал Ямус, лукавый раб, поднявшийся достаточно высоко, чтобы занять должность управляющего, и умевший отменно подправлять конторские книги.
Сам Сулла пошел нанимать танцоров, музыкантов, акробатов, певцов, фокусников, мимов и других артистов. Ибо этот праздник должен превзойти все былые, о нем заговорят по всему Палатину.
Напоследок Сулла зашел к Скилаксу, комедианту.
– Я хочу одолжить у тебя Метробия, – заявил он, с шумом вваливаясь в комнату, которую Скилакс обставил как гостиную, а не как кабинет. Это было обиталище сластолюбца – благоухающее ладаном и кассией, сплошь затканное гобеленом, уставленное кушетками и пуфами.
Скилакс возмущенно выпрямился, глядя, как Сулла погружается в одну из кушеток, сразу объятый многочисленными подушками.
– Клянусь, Скилакс, ты нежен, как кремовый торт, и растлен, как сирийский властелин! – сказал Сулла. – Почему бы тебе не приобрести немного обычной мебели, набитой конским волосом? От твоей мебели всякий мужчина сразу начинает чувствовать себя так, словно угодил в объятия гигантской шлюхи! Уф!
– Мне нашрать на твой вкуш, – прошепелявил Скилакс.
– Если одолжишь мне Метробия, можешь срать на что угодно.
– А пошему я должен… ты… ты, дикарь? – Скилакс пригладил руками свои тщательно уложенные золотистые локоны, захлопал длинными ресницами, крашенными стибиумом, и вытаращил глаза.
– Потому что мальчик – не твоя собственность, – сказал Сулла, пробуя ногой пуфик, чтобы узнать, такой ли он мягкий, как кушетка.
– Он – мой, телом и душой! Но ш тех пор, как ты выкрал его у меня и ташкал за шобой по вшей Италии, он уже не тот, Луций Корнелий! Я не знаю, что ты шделал ш ним, но ты определенно ишпортил его!
Сулла ухмыльнулся:
– Ты хочешь сказать, что я сделал из него мужчину? Не хочет больше есть твое дерьмо, да? – С этими словами Сулла поднял голову и заорал: – Метробий!
Парень влетел в комнату, кинулся к Сулле и стал покрывать его лицо поцелуями.
Поверх черной головы Сулла открыл один глаз, посмотрел на Скилакса и приподнял одну бровь.
– Сдавайся, Скилакс, твой мальчишка любит меня больше, – сказал он и подтвердил это, приподняв подол мальчика, чтобы видна была эрекция.
Скилакс разразился слезами, размазав стибиум по лицу.
– Пойдем, Метробий, – сказал Сулла, с трудом поднимаясь с кушетки. У двери он обернулся и бросил сложенный листок бумаги рыдающему Скилаксу. – Вечеринка в доме Клитумны через четыре дня, – сказал он. – Это будет самая грандиозная вечеринка, так что прекращай
Приглашены были все, даже Геркулес Атлант, считавшийся самым сильным человеком в мире. Он выступал на ярмарках и праздниках по всей Италии. В изъеденной молью львиной шкуре, с огромной палицей в руке, Геркулес Атлант был вроде непременного атрибута города. Однако его редко звали на пиры, потому что стоило ему выпить вина – и он становился очень агрессивным и злым.
– Ты с ума сошел – пригласить этого буйвола! – сказал Метробий. Играя блестящими кудрями Суллы, он перегнулся через его плечо, чтобы взглянуть на список гостей.
Одной из перемен в Метробии, явившейся результатом его путешествия с Суллой, стала грамотность. Сулла научил парня читать и писать. Преподав мальчику все, что знал сам, от актерской игры до гомосексуализма, Скилакс был слишком хитер, чтобы открыть ему секреты грамоты. Старый комедиант опасался, что Метробий сделается слишком независимым.
– Геркулес Атлант – мой друг, – заявил Сулла, целуя по очереди все пальцы мальчика. Это доставляло ему куда большее удовольствие, чем целовать пальцы Клитумны.
– Но он же становится сумасшедшим, когда напьется! – запротестовал Метробий. – Он разнесет этот дом, а заодно порвет на куски двух-трех гостей! Найми его для показа, но не делай гостем!
– Не могу, – спокойно сказал Сулла. Он поднял руку и, притянув Метробия через плечо, усадил его к себе на колени. Метробий обвил руками шею Суллы и подставил лицо для поцелуя. Сулла стал целовать его веки – медленно и очень нежно.
– Луций Корнелий, почему ты не хочешь, чтобы я жил у тебя? – вздохнув, спросил Метробий, устраиваясь в объятиях Суллы поудобнее.
Поцелуи прекратились. Сулла нахмурился.
– Тебе будет лучше со Скилаксом, – резко произнес он.
Огромные черные глаза Метробия, полные любви, стали еще больше.
– Но это не так! Нет! Подарки, уроки актерского мастерства, деньги – это ничего не значит для меня, Луций Корнелий! Мне лучше с тобой, пусть даже мы будем бедными!
– Заманчивое предложение. Я принял бы его мгновенно, если бы я хотел остаться бедным, – сказал Сулла, держа мальчика на коленях, словно укачивая. – Но бедность больше не входит в мои планы. Теперь у меня есть деньги Никополис. Сейчас я занят тем, что приумножаю их. И однажды у меня их будет столько, что это откроет передо мной возможность войти в Сенат.
Метробий выпрямился на коленях Суллы.
– В Сенат? – Повернувшись, он пристально посмотрел в лицо Суллы. – Но ты ведь не можешь войти в Сенат, Луций Корнелий! Твои предки были такие же рабы, как я!
– Нет, – сказал Сулла, также глядя в глаза Метробию. – Я – патриций из рода Корнелиев. Мое место – в Сенате.
– Я не верю!
– Это правда, – сказал Сулла серьезно. – Поэтому я и не могу принять твое предложение, как бы заманчиво оно ни было. Когда я получу надлежащий ценз для Сената, то стану образцом благопристойности. Никаких актеров, никаких мимов и никаких сладких мальчиков. – Он хлопнул Метробия по спине и прижал его к груди. – А теперь – к списку, малыш, и перестань ерзать! Ты меня отвлекаешь. Геркулес Атлант будет присутствовать как гость и как актер – и это решено.